Зеленый король

— Извините меня. Я не должен был задавать этот вопрос и своей бестактностью поставил вас в неловкое положение. Не будем говорить об этом, пожалуйста. Пойдемте лучше посмотрим Cenote. Это нечто вроде большого естественного колодца — очень впечатляющее зрелище; мои предки когда-то бросали туда людей, принесенных в жертву богам, не забывая предварительно украсить драгоценностями. Не такая уж плохая смерть…

«Восемь миллионов карибских сосен! Что еще он придумал?» Сеттиньяза терзала новая загадка. Вернувшись в Нью-Йорк, он тут же погрузился, хотя и испытывал неловкость, в изучение материалов, касающихся более тысячи двухсот пятидесяти уже зарегистрированных компаний. Все без исключения принадлежали, разумеется, Климроду. Компьютер 1965 года был далеко не совершенен, но все же достаточно хорош для того, чтобы подтвердить: в его памяти нет никаких следов сделки, касающейся карибских сосен.

Сеттиньяз включил другую программу: деревья.

И узнал или вспомнил благодаря компьютеру, что Климрод имел очень большую долю участия в лесной промышленности Норвегии, Швеции и особенно Финляндии. Одна из канадских компаний совместно с совершенно неизвестной аргентинской фирмой (во всяком случае, неизвестной Сеттиньязу) заключила крупнейшие договора с Советским Союзом во времена Хрущева; эти договора без особого труда (заслуга Поля Субиза) были продлены на следующий год, в 1964-м, уже после отставки Хрущева.

И на этот раз речь шла о лесе. Оба этих одинаковых досье, касающихся сделки, были переданы ему, Сеттиньязу, с одной стороны, Субизом, с другой — Черным Псом, швейцарцем, в соответствии с двойной системой контроля, введенной Ребом.

Но это не все: некая франко-итальянская компания четыре года назад уступила пятьдесят один процент своих акций типично климродовской фирме, находящейся в Панаме.

Сеттиньяз, чем дальше, тем больше заинтригованный, продолжил поиски.

И вдруг выскочило имя человека, о котором он практически ничего не знал: Хайме Рохас. Рохас оказался управляющим аргентинской компании, которая сотрудничала с русскими. Он был также юридическим и финансовым советником той панамской компании, которая проявляла интерес к лесам Черной Африки. И все тот же Рохас в Канаде подписал добрый десяток договоров.

По всем признакам он был из Приближенных Короля. Только в его случае не существовало никакой папки с надписью «Строго конфиденциально — Передать в собственные руки», а тем более пресловутого досье с пометкой «Особое», сделанной красными чернилами.

В принципе это означало, что данный персонаж играл очень незначительную роль. Но противоречие было очевидным. «И поскольку я не могу поверить, что Реб допустил ошибку или забыл что-то…»

В опустевших кабинетах (он всегда дожидался, пока останется один, чтобы заняться своими розысками, и потому на них ушло несколько недель) Сеттиньяз снова и снова бросался на штурм загадки. Стал собирать все сведения о Хайме Рохасе. Его имя всплыло еще четырнадцать раз, то есть среди данных о четырнадцати различных компаниях. Этот Рохас много разъезжал: помимо СССР, бывал в Скандинавии и Африке, появлялся в Индонезии, Индокитае и Китае, принимал также участие в проведении важных операций в Южной Америке, в частности в Венесуэле. В большинстве случаев его вмешательство в той или иной мере касалось сельского хозяйства, лесоводческой сферы, но дважды он сыграл определенную роль в довольно запутанной сделке, связанной с фарфоровой глиной, и в выкупе целого ряда бумажных фабрик во Франции. Его путь очень часто перекрещивался с маршрутами Приближенных Короля: с Ханем — в Китае и Индонезии, Субизом и Несимом — во Франции и странах Востока, с Сантаной — в Венесуэле, Этель Кот — в Африке, Эрни Гошняком — в Скандинавии. И другими. Но человек этот оставался на редкость незаметным. И лишь случайное упоминание Франсиско Сантаной восьми миллионов деревьев позволило Сеттиньязу извлечь его имя из памяти компьютера, хранящей более тридцати пяти тысяч различных фамилий.

Он почувствовал, что напал на крупную дичь…

В течение лета 1965 года Климрод так и не появился. Осенью и зимой тоже. Насколько было известно Сеттиньязу, в 1966 году он трижды приезжал в Нью-Йорк. Тот год, кстати, был особенно урожайным по части создания новых компаний: их число, по данным Сеттиньяза, превысило полуторатысячную отметку. Не проходило ни одного рабочего дня, чтобы кто-то из Черных Псов не принес новое досье, и именно в это время организаторские способности Дэвида Сеттиньяза особенно пригодились. С отпуском у него ничего не получилось, и пришлось даже увеличить количество сотрудников, а за неимением мест подумать о новом переселении, несмотря на удобства, связанные со все более широким использованием компьютера. Но Реб покачал головой!

— Не нужно, Дэвид. На вас сейчас обрушилась большая волна. Скоро она начнет спадать.