Зеленый король

Приближенные Короля испытывали то же беспокойство, что и Сеттиньяз. Однажды, заехав в Нью-Йорк, Несим Шахадзе поделился с ним своей тревогой: он не виделся с Ребом уже пять месяцев. Сеттиньяз успокоил его, сообщив, что видел Климрода на прошлой неделе. Но он говорил неправду: последняя его встреча с Климродом произошла несколько недель назад.

Эти проблемы не волновали только одного человека — Джорджа Тарраса. Он смеялся над опасениями Сеттиньяза. Видимо, считал Реба бессмертным…

После 1967 года все изменилось.

Сеттиньяз стал играть иную роль. Из «писаря» он превратился в полномочного представителя Реба. Ему приходилось не только управлять всем его хозяйством, но и принимать решения. Что предполагало более тесные, а главное, более регулярные контакты с Климродом. Была разработана новая система общения, исключающая тот «вынужденный пропускной пункт», тот фильтр, которым всегда являлся Диего Хаас.

Как ни странно, их личные взаимоотношения в последнее время стали менее теплыми. Это могло быть связано с незаживающей раной Маутхаузена, холодной, граничащей с ненавистью суровостью, которая теперь обнаружилась в Ребе. Только индейцев он любил безгранично. Ведь именно у них Король нашел приют после Боготы. «Он остался бы одиноким, — считает Таррас, — даже если бы Чармен не умерла. Моменты подлинного покоя Реб испытывал только с шаматари, да и сам он стал шаматари. Всегда возвращался к ним, когда испытывал потребность прикоснуться к земле».

Сеттиньяз вспоминает с болью: «Индейцы — единственная тема, где я никогда не находил общего языка с Климродом. Потому что не мог разделить его позиции по отношению к ним. Я, как и сотни других людей, был околдован Климродом, восхищался им, признавал его превосходство; но часто он приводил меня в отчаяние, и иногда, правда очень редко, я чуть ли не ненавидел его. Такие крайности в восприятии Климрода были естественны именно потому, что этот человек и сам ни в чем не знал меры. А истинная причина заключалась в том, что с самого начала его мучило трагическое и, видимо, неизбежное несоответствие между тем, что он хотел сделать для индейцев, и тем, что действительно получалось. Но, как бы то ни было, в его любви к ним не может быть никаких сомнений; именно этим и объясняется его беспощадная жестокость по отношению к ди Оливейре. Я, конечно, далек от того, чтобы оплакивать участь последнего, он был дьявольским отродьем, тут не может быть никаких сомнений… Но все же…»

— 43 -

Как утверждают Сократес и Сеттиньяз, чье мнение здесь совпадает, операцию проводил человек по имени Проссер, правда, неизвестно, настоящее это имя или нет. Сеттиньяз считает, что Проссер был руководителем службы «Действие», выполнявшей разведывательные функции по заданию группы Джетро. Сеттиньяз абсолютно убежден в существовании такой организации со сложной структурой. Как иначе объяснить, что среди подставных владельцев компаний и доверенных Климрода было так мало злоупотреблений.

Биржевого маклера звали Масейю. Его приметил — и подкупил, лучше не скажешь, — Проссер в начале мая 1969 года. В течение пятнадцати лет Масейю был советником Жоана Гомеша ди Оливейры по вопросам капиталовложений. Расследование, проведенное Джетро, показало, что на международном финансовом рынке Масейю сотрудничал с нью-йоркской, а также лондонской фирмами и посредническим агентством Цюриха.

То же расследование, подобное рентгеновскому просвечиванию, позволило получить первый «снимок» состояния ди Оливейры. Основным источником его доходов была посредническая деятельность в торговле бриллиантами; однако по наследству к нему перешла и недвижимость — особняк в квартале Ларанжейрас в Рио, загородный дом неподалеку от леса в Тижуке, фазенда с чайными плантациями в триста пятьдесят гектаров в штате Сан-Паулу, наконец, две большие квартиры — он сдавал их внаем — в новом доме на проспекте Атлантика, то есть непосредственно на пляже Копакабаны. И это только официально зарегистрированная на его имя собственность. Но помимо всего вышеупомянутого, около миллиона долларов лежало у него на счету в банке Нассау, кроме того, два дома в Соединенных Штатах, записанные на одну багамскую фирму, в действительности принадлежали ему.

Первый этап операции предусматривал завоевание доверия. Маклер Масейю, встретившись с ди Оливейрой, сообщил, что его иностранные корреспонденты по секретным каналам только что передали ему информацию о предстоящей спекулятивной операции на бирже, и она представляет большой интерес.

— Фирма называется «Интернешнл электрик», вы ее, конечно, знаете. Я подготовил для вас обычную справку. Дело чистое, великолепно подготовленное и абсолютно надежное. Мои информаторы убеждены, что очень скоро фирма будет продавать свои акции на бирже. Их цена поднимется. Я сам прослежу на месте. Предлагаю вам воспользоваться секретными сведениями: речь идет о краткосрочной операции, месяца на три…