Зеленый король

— Закройте рот и не глупите, отгоняйте вашу чертову машину, поживее, студент Сеттиньяз, — невозмутимо сказал Джордж Таррас, на этот раз изменив изысканному стилю, которым обычно изъяснялся.

Он подождал, пока машина отъедет, а затем снова поднялся на ступеньки. И тут нос к носу столкнулся с Диего Хаасом, который выходил из дома с двумя другими канистрами. Таррас поднял руки:

— Я вовсе не намерен мешать вам.

— Знаю, — буркнул Диего. — Реб так и сказал мне. Он прошел мимо Тарраса, чуть не задев его и не обращая на него никакого внимания.

— Осторожно, профессор, уберите ноги.

Полился бензин. Диего опустошил канистры, выплеснув жидкость на резные ставни. Затем пошел к служебным помещениям и при ярком, как днем, свете горящих ламп Таррас увидел, как из других канистр он обливает одноэтажные постройки и конюшню.

Таррас отошел в сторону, прислонился к стволу лиственницы, стоявшей метрах в пятидесяти. Зубы у него стучали, все тело трясло, и он не знал, что было тому причиной — холод или охватившее его возбуждение. Он услышал скрип снега под ногами Сеттиньяза, который молча встал с левой стороны.

— Успокоились, Дэвид?

— Да.

— Теперь вы понимаете?

— Да, кажется. Но это ужасно.

— А кто, черт возьми, утверждает обратное? — сказал Таррас. И подумал: «Быть может, Реб стоит где-то недалеко от нас, невидимый в ночи, неподвижный, только глаза расширены, как у ночной птицы, а душу жгут все огни ада. Господи, этот человек, наверное, страдает, как никто другой…»

Первый огонь загорелся несмело и будто с оглядкой. Голубоватое пламя побежало по перилам деревянного балкона, окружавшего фасад дома. А затем огонь разгорелся, и желтый свет ослепил все вокруг. В ту же секунду, так неуместно, что Таррас подумал, уж не бредит ли он, прозвучали глухой топот лошадиных копыт и ржание.

Но эти звуки были вполне реальными: опять появился Диего, который сидел верхом на рыжей кобыле с тремя белыми отметинами на ноге и вел за собой на очень длинной узде еще восемь лошадей. Он погнал их галопом подальше от пламени, но очень скоро перешел на шаг и подъехал к двум мужчинам.

— Реб ничего не сказал мне о лошадях. Но он знает, что я люблю их больше всего на свете.

Обернувшись, он посмотрел на белый дом. Затем размахнулся и бросил зажигалку в холл.

В ту же секунду взметнулось пламя.

И вдруг Диего издал дикий вопль, лошади тут же бросились в галоп по снегу, и ночь мгновенно поглотила их.

— 38 -

После этого практически никто, кроме Диего Хааса, более или менее доверявшего Джорджу Таррасу, не мог рассказать, что происходило с Королем.

Хотя многие встречались и говорили с ним.

Братья Петридис, Алоиз Кнапп, Поль Субиз, китаец Хань, Роджер Данн, Эрни Гошняк, Франсиско Сантана, а также Генри Чане с Этель Кот и, разумеется, Сеттиньяз и Таррас, каждый по нескольку раз на день, а то и в течение ряда дней общались с ним. Пять лет после смерти Реб Климрод без конца разъезжал по миру, появляясь в самых неожиданных местах, где никто не ожидал его увидеть. Например, к Ханю, который окопался в Гонконге и

Сингапуре, он наведывался добрый десяток раз в начале шестидесятых годов, в частности в 1963-м, когда Климрод начал создавать заводы и фабрики в Юго-Восточной Азии, сделав упор на текстильную промышленность и микроэлектронику.

По меньшей мере пять лет, вплоть до 1966 года, он продолжал развивать сложнейшую сеть своих предприятий. В тот же период Сеттиньяз приступил к новой систематизации документов с использованием компьютера. Это было время, когда он увеличил площадь своих помещений на Пятьдесят восьмой улице, заняв дополнительно семьсот квадратных метров на другом этаже, где в разместил информационную службу.