Зеленый король

Это случилось с ним, когда, решив вернуть себе атлетическую форму, он чуть ли не бегом поднялся по лестнице своего особняка на улице Франше д’Эсперей в шестнадцатом парижском округе. И тут же у него начался приступ острейшей загрудинной боли. От грудины боль сразу перешла на левое плечо и растеклась по внутренней стороне левой руки до мизинца и безымянного пальца. В ту же секунду Субиза охватил страх, он решил, что сейчас, как полный кретин, он умрет прямо на лестнице, и все потому, что не захотел воспользоваться лифтом, который, между прочим, стоил ему целое состояние.

Его личный врач — конечно же, член академии — без труда поставил диагноз: грудная жаба. Изобразив встревоженное лицо, которое, как ему казалось, было в этот момент очень уместно, он произнес:

— Вы могли и умереть, Поль. Совершенно ясно, что это только первый приступ. Он закончился так же, как начался, но блаженное чувство, которое вы затем испытали в следующий раз не повторится. А другие приступы будут. Всегда носите с собой нитроглицерин. И главное, — отдых, полный покой.

— Могу я путешествовать?

— Вы можете даже принять участие в нью-йоркском марафоне, но умрете в начале моста Верраццано. Ездить можно, но все зависит от того, куда и как.

Субиз несколько дней пролежал в постели и скучал невыносимо. Дошло до того, что он стал — как бы невзначай — приподнимать простыни на кровати в надежде обнаружить под ними тело женщины, которую ему могли подложить по ошибке. В первые же часы, помимо своего штаба, он связался с Дэвидом Сеттиньязом в Нью-Йорке и предупредил его о том, что на время покидает поле битвы. Позвонил также Нику Петридису в Нью-Йорк и Несиму — в Лондон.

…Поэтому, когда раздался звонок по его личному, секретному телефону, стоявшему у кровати (номер его был известен только Дэвиду, Нику и Несиму), он подумал, что звонит кто-то из них троих.

— Поль?

Но этот тихий и спокойный голос, который до апреля 1980 года он не слышал года три. Субиз узнал сразу.

— Поль, — сказал Реб, — я, конечно, знаю, что с вами стряслось. И искренне, глубоко огорчен. Мне сказали, что это лишь первый звонок, но, слава Богу, вы в надежных руках. В другие страны я вас больше не пошлю, но коль скоро вы во Франции, то во Франции мы и встретимся. Через десять дней я надеюсь увидеть вас. Сможете приехать?

— В любое место и в любое время, как скажете.

— Самолет будет ждать вас в Туссю-ле-Нобль 21-го числа этого месяца в восемь тридцать утра. Приезжайте один, пожалуйста, и особенно не рассказывайте о поездке.

Субиз был французом до мозга костей. Достаточно легкомысленным, чтобы ради красного словца без колебаний поставить на карту дружбу, но вместе с тем благодаря вулканической интеллектуальной энергии он обладал даром молниеносного логического построения.

Субиз утверждает, что все понял сразу: мир скоро перевернется.

Когда зазвонил телефон, Тадеуш Тепфлер находился в Цюрихе. Более того, он сидел в том самом кабинете Алоиза Кнаппа, куда вошел двадцать лет назад — до памятной даты не хватало лишь нескольких дней, — вошел и, еле преодолев чудовищный приступ нервного смеха, заявил Брокману: «Там, внизу, человек в плетенках представил к оплате чек на миллиард долларов». Об этом эпизоде он сохранил горестное, но окрашенное нежностью воспоминание. Теперь Тепфлер знал точно: для него самого события обернулись самым счастливым образом. Его возвышение по иерархической лестнице в банке, хотя он всегда работал с редким усердием, началось именно в те дни. Как только зашла речь о преемнике Алоиза Кнаппа, приказ словно с неба свалился, и назначение было решено. В тот момент, когда загорелась сигнальная лампочка на его личном аппарате, в кабинете находились три человека, в том числе его старый враг (а ныне подчиненный) Отмар Брокман. Он подождал, пока все вышли, затем, сняв трубку, просто сказал:

— Тепфлер у телефона. Я был не один.

И стал слушать.

Затем решил, что поедет на автомобиле. В последнее время он все больше боялся самолетов. А ехать в поезде, оставаясь незамеченным, вряд ли удалось бы.

11 апреля. Дэвид Сеттиньяз вышел из кабинета, чтобы поужинать. Работать предстояло до глубокой ночи, и он собирался скоро вернуться Умопомрачительная операция с золотом уже завершилась. Это так, но ее фантастические финансовые последствия надо было очень точно просчитать, a главное, распределить суммы между шестьюстами компаниями, нуждающимися в наличных деньгах.

Приказ, во всех деталях повторяющий предыдущее распоряжение о продаже акций «Яуа фуд» и смежных компаний, был получен почти семь месяцев назад. Реб связался с Сеттиньязом по радио: «Дэвид, я знаю, что у вас снова возникли серьезные финансовые проблемы. Но я ждал не просто так. Оставьте все как есть, пожалуйста, и будьте готовы к новой операции в начале января 1980 года. Стратегия та же: объедините золотодобывающие компании в холдинг и подготовьтесь к продаже акций на бирже».