Зеленый круг

Я смотрю на Дину. У нее такой же изумленный и напуганный вид, как, полагаю, и у меня самой.

— Похоже, что звук идет из-под земли, — шепчет она. — Или из подвала.

Мы тихо сидим и слушаем. Пытаемся понять, что бы это значило. Силимся разобрать слова. Но текст песни больше напоминает какое-то невнятное бормотание.

— Давай подберемся поближе.

Я осторожно выпрямляю спину и бросаю взгляд туда, где недавно стоял мужчина. Никого нет. Я оглядываюсь. Вокруг нас — лишь разрушенные дома, всякий хлам, горы старой черепицы, куски бетонных блоков, битое стекло, крупные куски грязного пластика, развороченные остатки того, что раньше было автомобилями, треснутые деревянные балки, горы из кусков асфальта. И вот из этого хаоса доносится глухое сосредоточенное пение. Я снова осматриваю место, где стоял мужчина, но там, разумеется, никого нет. Я смотрю на Дину. Та мне кивает.

— Пошли, — шепчу я.

Мы двигаемся очень медленно туда, откуда, по нашим расчетам, доносится пение. Часто останавливаемся. Выглядываем людей в черных куртках. Прислушиваемся к другим звукам. Когда мы приближаемся к разрушенному офисному зданию, звуки голосов, как мне кажется, становятся громче. Видимо, пение доносится оттуда. Я шепотом сообщаю об этом Дине.

Дина не отвечает. Она осторожно кладет руку мне на плечо и кивает на одну из стен разрушенного здания — там стоит собака. Огромный черно-коричневый пес. Он уже давно нас заметил и следит за нами. Я узнаю эту породу.

— Питбуль, — со стоном говорю я и чувствую, будто примерзаю к земле.

* * *

Мы стоим молча, и не сводим глаз с пса. Тот злобно смотрит на нас и скалит зубы. Я догадываюсь, что пес рычит: он слишком далеко, чтобы мы могли его услышать. Успею ли я добежать до какого-нибудь укрытия? Не знаю. Но я уверена, что стоит дернуться — и питбуль бросится на нас.

— Что будем делать? — шепчет Дина.

— Нужно забраться куда-нибудь повыше.

Мы оглядываемся. Кучи камней и хлама не годятся. Нас могли бы спасти оставшиеся стены домов, но до них нужно еще добежать. Единственный наш шанс — огромная куча спутанного ограждения из металлической сетки.

— Успеем? — спрашиваю я и киваю на сетку и поваленные столбы.

Дина молча мотает головой.

Внезапно мне в голову приходит сумасшедшая мысль. И если меня вот-вот загрызет голодный питбуль, то стоит рискнуть…

— Песик, хороший мой, иди сюда, — говорю я, стараясь звучать дружелюбно и уверенно. Получается не очень. Я сама слышу, что напугана до смерти.

Похоже, пес озадачен. Он просто на нас смотрит.

— Ну, иди же! — повторяю я. — Мы твои друзья, понимаешь? Иди сюда, хороший мальчик!

— Ты с ума сошла! — шипит Дина.

Пес наклоняет голову набок, словно раздумывает. Я спешу воспользоваться случаем.

— Иди же! — говорю я как можно увереннее. — Иди к хозяйке!

Одновременно я медленно иду ему навстречу. Пес удивленно за мной наблюдает. По крайней мере, мне так кажется. Я болтаю без остановки, но немного понижаю голос, чтобы казаться увереннее.

— Хочешь попить? — спрашиваю я и останавливаюсь.

Снимаю походный мешок для воды и наливаю немного в сложенную горстью ладонь. Присаживаюсь на колени. Хотя, скорее всего, у меня просто подкашиваются ноги. Они отказываются повиноваться безумным командам мозга и не желают приближаться к черной бестии. Чтобы загрызть меня, питбулю достаточно сделать один большой прыжок.

Потом происходит нечто удивительное. Я опускаюсь на колени — пес ко мне подходит. Мне кажется, что я сейчас умру от страха, и вдруг замечаю, что питбуль помахивает хвостом. Пытаюсь что-то сказать, но рот не подчиняется: слегка открывается и закрывается, но не издает ни звука.

Сердце колотится так громко, что, бьюсь об заклад, питбуль его слышит. Нужно вести себя решительнее, быть сильной и уверенной, а не хватать воздух ртом, словно лягушка. Но, похоже, собаке на это наплевать. Он лакает воду из моей трясущейся ладони, а потом тычется мордой мне в руки так, что я едва не падаю на спину. Наконец я выдавливаю из себя несколько слов.

— Привет, привет, песик, — бормочу я и осторожно чешу ему шею.

* * *

СЦЕНА 18. ДВОР ПЕРЕД ДОМОМ. ДЕНЬ.

ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).

На экране веранда дома. Там, где висел наш календарь, пусто. Лишь одиноко торчит кривой гвоздь. Дэвид стоит спиной к камере и рассматривает его.

ДЭВИД: Они сперли наш календарь!

Габриэль подходит к Дэвиду. Тот держит в руке длинную палку.

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Это похоже на саботаж.

ДЭВИД: Что же им нужно?

ГАБРИЭЛЬ (за кадром): Может, пытаются нас напугать?

СЦЕНА 19. ДВОР ПЕРЕД ХЛЕВОМ. ДЕНЬ.

ДЭВИД, (ГАБРИЭЛЬ).

Дэвид изнутри забивает досками окно в стойле у Умника и Дорис. Уже прибито две доски. Затем спускается вниз и идет к двери. Прибивает длинную доску в упор под дверной ручкой. Пробует ее. Дверь не двигается.

СЦЕНА 20. ВЕРАНДА ПЕРЕД ДОМОМ. ДЕНЬ.

ДЭВИД, ГАБРИЭЛЬ.

Дэвид и Габриэль сидят на веранде. Дэвид затачивает ножом длинный шест. Стружки летят во все стороны. Габриэль бросает взгляд на камеру, словно хочет удостовериться, что она не упадет.