Зеленый луч №2 2017

Но в какой-то момент она заметила, что и книги, в которых она гостила, тоже не желают быть бесправными статистами, неким отвлекающим фактором, утешительным призом, – они тоже хотели влиять на события, вмешиваться в дела. Саломея с удивлением обнаружила, что весьма редко встречающиеся в повседневности предметы, явления, имена вдруг возникали, откуда ни возьмись – пусть отдаленно и мимолетно, – стоило только им быть прочтенными в одном из потрепанных томиков. К сожалению, непременным условием этих совпадений была их непредсказуемость и непреднамеренность. Стоило Саломее заранее подумать о чем-то и захотеть повторения, повторения не происходило. В этом был известный риск – в неосознанных поисках чего-то одного она наталкивалась на нечто совершенно другое. Иногда это другое оказывалось зубной болью или укусом осы. Возможно, поэтому из всей мировой литературы Саломея старалась выбирать самые светлые, самые добрые книги – детские.

В тот день, под вечер она раскрыла рассказы Туве Янссон. Она дошла до «Филифьонки в ожидании катастрофы», – и погода за окнами была как раз такая, как в начале рассказа – «слишком уж хорошая», но… «Где-то за горизонтом затаилось что-то темное и ужасное», и Саломея заметила, как солнечный день стал темнеть раньше времени. По комнатам прошли сквозняки, тревожно взвились в воздух занавески. Буря, и правда, приближалась, и трудно было сказать, она ли была вызвана книжными образами, или выбор книги в тот день был подсказан подходившими грозовыми тучами. Саломея слышала, как деревья переговариваются тревожно в саду, и их верхние ветви беспорядочно мечутся, словно в обиде, что именно им придется принять на себя основной удар стихии. Астры на клумбах сыпали на ветер лепестки, как разноцветное конфетти, перезрелые виноградины, как лампочки с елочной гирлянды, срывались с тяжелых кистей, новогодними шарами падали спелые яблоки. Откуда-то с севера шла гроза.

Глава 3 Трое в лодке

Рыбаков можно было бы разделить на профессионалов, фанатов и любителей. Классификация, может, и несовершенная, но что есть совершенство? Профессионал спокоен и несуетлив, как бы ни обстояли дела. Фанатик суетлив и неспокоен – когда дела плохи, любитель неспокоен и суетлив – когда дела хороши.

В нашей компании были представлены все три ипостаей. Хозяин катера был невозмутим, и как-то через губу сообщил, что рыбалка, когда все только и делают, что тягают рыбу, его не привлекает. Его местный спутник плевался, называл речную живность «тварями» и взывал к ее патриотизму. Мол, пригласили заезжего гостя на рыбалку, а гордиться нечем. Сам «заезжий гость» слабо понимал, кого они ловят, но, вцепившись в удочку, с удовольствием грелся на южном солнышке и переваривал шашлык.

Но и этого унижения судьбе показалось мало. Когда все погрузились в катер, мотор скромно отказался работать. «Хорошие моторы «Вихры», только редко заводятся», – сказал как-то по подобному поводу один парень из рыбоохраны. Что касается хозяина катера, в такие ситуации он попадал не раз и не очень удивился. Он рассказал, что после одной такой поездки еще и во сне продолжал дергать за шнур, выполняющий роль стартера, и неразборчиво бормотал: «Сто сорок два, сто сорок три…», – считая рывки. Это ему утром сообщила женщина, с которой он тогда жил. Правда, он не мог уже вспомнить, которая из его женщин это видела, но ему все равно поверили, – разве в женщине тут дело?

Рыбаки по очереди подергали за шнур и снова причалили к берегу. Потом разобрали мотор, потом собрали и снова подергали.

– Ну, ё!.. – сказал один.

– Паршиво, – сказал другой.

– Специалист ты… ну, тот еще…

– Сам специалист…

Заезжий гость в прениях участия не принимал. Он с благодарностью подставлял солнцу всего себя, радуясь, что привезет какой-никакой южный загар. Конечно, на фоне прокопченных до черноты рыбаков его загар выглядел бы несколько наивно… И как хорошо бродить босиком по пустынному берегу, глядеть на маленькую заброшенную пристань вдалеке, – а больше здесь и нечему напоминать о настоящем времени… О настоящем ли? Мысли текли со скоростью течения реки. Сто лет, двести лет, пятьсот – природе на это наплевать, сколько бы ни мешал ей человек, сколько бы ни лез со своими извращенными представлениями о ней самой и ее целях…

Где-то в глубине дыхания оставался еще запах костра, хотя ни дымка не сохранилось в насквозь продуваемом пространстве, – и какая же была в этом запахе древняя сила и страстность, и как по-другому ощущалось собственное тело вне городских условностей и одежд! Какие-то птицы пересвистывались в ветвях. Купить, что ли, палатку и спальный мешок?..