Зеленый Марс

Он провел там пару дней, изучая все виды. Однажды, пересекая гребень, он оглянулся на ледник и заметил песчаный вихрь, который закручивался над Ареной. Сакс невольно залюбовался сверкающим рыжим мини-торнадо. Спустя минуту на Арену налетел чудовищный ветер с порывами, по крайней мере, сто километров в час. Вскоре ураган усилился уже до ста пятидесяти километров. Сакс, недолго думая, сразу же скрючился за поросшим лишайником ребром. Порой он поднимал руку вверх, чтобы оценить скорость вихря. Однако он столкнулся с непредвиденными сложностями. Уплотнившаяся атмосфера повышала силу ветра, и порывы казались более быстрыми, чем были на самом деле. Все оценки, основанные на опыте, полученном в Андерхилле, теперь никуда не годились. Постепенно ветер ослабел до, наверное, восьмидесяти километров в час. Но положение оставалось трудным – повсюду кружил песок, ударяющий прямо в лицевую панель и снижающий видимость метров до ста. Проведя час в ожидании, пока буря стихнет, Сакс сдался и вернулся на станцию. Он шел по леднику аккуратно, двигаясь, как черепаха, от флажка к флажку, чтобы не сбиться с тропы. Последнее было особенно важно, если он хотел оставаться в стороне от опасных зон, испещренных трещинами.

Перейдя ледник, Сакс направился к станции, думая о буйном торнадо, который предшествовал приходу ветра. Что за странные дела! Очутившись в безопасности, Сакс вызвал метеорологический канал и просмотрел всю информацию о погоде на день, а потом уставился на спутниковый снимок их региона. Очаг циклона надвигался на них с Фарсиды. При уплотнившейся атмосфере приходящие оттуда ветра стали по-настоящему сильными. Возвышенность всегда будет точкой привязки для марсианского климата, полагал Сакс. Большую часть времени в северном полушарии воздушные течения будут подниматься вверх и огибать северную оконечность, точно так же как земные северные течения огибали Скалистые горы. Но каждый раз в этот момент воздушная масса будет переваливать через край Фарсиды между вулканами, по мере подъема оставляя содержащуюся в ней влагу на западном ее склоне. Затем дегидрированные массы устремятся вниз по восточному склону, формируя мистраль, сирокко или фён. Да уж, с такими быстрыми и мощными ветрами у людей явно будут проблемы! Некоторые города под куполами, расположенные на открытых пространствах, оказывались под угрозой. Возможно, придется вернуться в кратеры и каньоны или срочно укрепить купола.

Сакс размышлял о климате, и вопрос с погодой показался ему столь волнующим, что он захотел бросить ботанические изыскания и полностью погрузиться с метеорологию. В старые времена он поступил бы именно таким образом, нырнул бы в эту область науки на месяц или на год, до тех пор, пока его любопытство не было бы удовлетворено. Конечно, он сумел бы внести вклад в решение насущной проблемы…

Но то был сумбурный подход, ведущий к бессистемным экспериментам, даже к определенному дилетантизму. Теперь он стал Стефаном Линдхольмом, работающим на «Биотик», и должен отказаться от метеорологии. Сакс бросил тоскливый взгляд на спутниковые фотографии с заманчиво закрученными облаками и вздохнул. Он мог бы рассказать коллегам о вихре и, не напрягаясь, поболтать о погоде в лаборатории или за ужином. Кроме того, ему надо заниматься экосистемой Арены и растениями, решая вопрос их выживания! А поскольку он лишь недавно почувствовал на собственной шкуре особенности Арены, то ему нужно быть осторожным. Возможно, ограничения, накладываемые его новой личностью, были не так уж плохи… Вероятно, ему придется сосредоточиться на чем-то одном, хотя он был не склонен к этому еще со времен защиты своей диссертации. Однако преимущества концентрации становились для него все более и более очевидны. Она могла сделать его самым талантливым из ученых.

На следующий день, когда ураган превратился в легкий ветерок, Сакс вновь направился к Арене. Он быстро нашел участок кораллового лишайника, который исследовал накануне. В трещинки каркаса забился песок, что наверняка было здесь в порядке вещей.

Сакс неторопливо очистил от песка одну трещинку и посмотрел внутрь, включив на лицевой панели двадцатикратное увеличение. Стенки раскола покрывали микроскопические реснички. Их можно было сравнить с вариацией опушенных листьев лапчатки весенней. Очевидно, такие поверхности не нуждались в дополнительной защите. Но какова же основная функция ресничек? Возможно, они отдавали избыточный кислород из тканей за пределы полукристаллической массы. Спонтанно или спланированно? Сакс прочитал описание на запястье от корки до корки и добавил кое-что от себя, поскольку про реснички в справочнике ничего не упоминалось.

Вытащив портативную камеру из набедренного кармана, Сакс сделал снимок и затем положил образец ресничек в пакетик. Спрятав трофей вместе с камерой в карман, он двинулся дальше.