Зеленый мозг

"Люди бросают якорь жизни на станции между добром и злом".

- Ты знаешь, Рин, это космическая река, - сказал Чен-Лу. - Все во вселенной течет, как эта река. Все постоянно изменяется, переходя из одной формы в другую. Диалектика. Этого не может изменить никто, и ничто не может остановить это. Все постоянно изменяется, ничто не может быть прежним дважды.

- Ой, заткнитесь, - пробормотала Рин.

- Вы, западные женщины, - сказал Чен-Лу. - Вы не понимаете диалектической реальности.

- Скажите это жукам, - сказала она.

- Как богата эта земля, - пробормотал Чен-Лу. - Как чрезвычайно богата. Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, сколько людей моей страны она могла бы прокормить. Люди при малейшем изменении - расчистка, террасы... В Китае мы научились, заставлять такую землю кормить миллионы людей.

Рин села прямо, повернулась к заднему сиденью и уставилась на Чен-Лу. - Ну, и как же?

- Эти тупые бразильцы, они никогда не знали, как использовать эту землю. Но мой народ...

- Понятно. Ваши люди приходят сюда и показывают им, как это делается?

- Есть такая возможность, - сказал Чен-Лу и подумал про себя: "Перевари это немного, моя дорогая Рин. Когда ты узнаешь, как велика награда, ты поймешь, какую цену можно было бы заплатить".

- Ну, а как насчет бразильцев - многих миллионов - которые ютятся в перенаселенных городах и фермерских участках Плана перезаселения, пока происходит экологическая переориентация?

- Они привыкают к их теперешним условиям.

- Они могут терпеть это, потому что надеются на что-то лучшее.

- Ах, нет, моя дорогая Рин, ты не умеешь хорошо разбираться в людях. Правительства могут манипулировать людьми, чтобы достичь чего угодно, что они сочтут необходимым.

- А как насчет насекомых? - спросила она. - Как же быть с Великим крестовым походом?

Чен-Лу пожал плечами.

- Мы жили с ними тысячи лет... прежде.

- А мутации нового вида? - Да, создания ваших друзей пограничников те, которых, мы, вероятно, очень вероятно, должны будем уничтожить.

- Я не уверена, что пограничники создали этих... существ там, сказала она. - Я уверена, что Хуан не имеет с этими ничего общего.

- Ах, даже так... а кто же?

- Вероятно, те же самые люди, которые не хотят признать поражение великого Крестового похода!

Чен-Лу подавил гнев и сказал:

- Я говорю тебе, что это не правда.

Она посмотрела на Хуана, так глубоко дышащего, очевидно крепко спящего. Возможно ли это? Нет!

Чен-Лу сидел, откинувшись назад, и думал: "Пусть она поразмышляет над этими вещами. Мне нужно только ее сомнение, и тогда она будет служить мне самым полезным образом, мое прекрасное маленькое орудие. А Джонни Мартиньо, какой прекрасный козел отпущения, получивший образование в Северной Америке, беспринципное орудие империалистов! Человек без стыда, который занимается любовью с одной из моих людей прямо передо мной. Его парни поверят, что такой человек способен на все!"

Тихая улыбка тронула губы Чен-Лу.

Рин, смотрящая в заднюю часть кабины, видела лишь смутно угловатые черты шефа МЭО. "Он сильный, - думала она. - А я так устала".

Она опустила голову на колени Хуана, как ребенок, ждущий ласки, спрятала руку за его спину. Тело его горело, как в лихорадке. Ее рука на его спине нащупала выпуклый металлический предмет в куртке Хуана. Она провела пальцами по его очертаниям, узнала ружье... нет, оружие для ладони.

Рин убрала руку и села. Почему он носит оружие, которое скрывает от нас?

Хуан продолжал дышать глубоко, как в забытьи. Слова Чен-Лу кричали в уме, предупреждая его, призывая к действию. Но вмешалось опасение.

Рин пристально смотрела вниз по течению, размышляя... сомневаясь. Кабина плыла в дорожке лунного света. Холодные вспышки, как светляки танцевали в темноте леса с обеих сторон.

Хуан, вспоминая слова Чен-Лу, думал: "Все во вселенной течет, как река. Почему меня мучают сомнения? Я мог бы повернуться и убить этого ублюдка, или заставить сказать его правду о себе. Какую роль играет во всем этом Рин? Голос ее в разговоре с ним выражал гнев. Все во вселенной течет, как река".

Взгляд во внутрь самого себя давался Хуану с трудом, вызывая страшную внутреннюю дрожь, которая двигалась по направлению к страху. "Те существа там за бортом, - думал он, - время на их стороне. Моя жизнь, как река. Я плыву - моменты, воспоминания... ничего вечного, никаких абсолютных истин".

Он почувствовал озноб, головокружение, и в сознание его вошли удары собственного сердца. Он застонал, как будто просыпаясь, и сел.

Рин коснулась его руки. - Как ты себя чувствуешь? - В ее голосе была забота или что-то другое, чего Хуан не мог узнать. Отчуждение? Стыд?

- Мне... так тепло, - прошептал он.

- Воды, - сказала она и подняла бачок к его губам. Вода была прохладная, хотя Хуан знал, что она должна быть теплой. Часть ее побежала по подбородку, и тогда он понял, как слаб, несмотря на энергетический пакет. Усилие проглотить воду потребовало от него ужасающих затрат энергии.

"Я болен, - думал он. - Я действительно болен... очень болен".