Зеленый омут

– Похоже, мы в центре города, – догадался Манфред. Но затем гладкие плиты вновь сменила простая, изрытая колдобинами, дорога. Подобная смена одного на другое длилась бесконечно. Молодой человек задремал и сбился со счета, сколько они едут и где. Повозка остановилась все же на вымощенной плитами площади, что указывало либо на центр города, либо на большое богатое имение где-то неподалеку.

Не развязывая глаз, Манфреда повели внутрь большого помещения, внутри которого шаги гулко отдавались в пустоте, сменившейся бесконечными коридорами и переходами. Приходилось то подниматься вверх по лестницам, то спускаться вниз. После очередного спуска молодому человеку, наконец, позволили снять повязку.

Безмерное удивление едва не выдало молодого врача. Благо, в подземелье было темно. Он оказался в той самой таинственной алхимической лаборатории, которую посетил накануне без согласия его хозяев, или хозяина! Манфред узнал этот неприятный запах, эти сложенные их грубого камня стены, печь, тигли, и, главное, мраморный стол с медным чаном. Насчет чана он никак не мог ошибиться, настолько его поразило ужасное содержимое, снившееся несколько ночей подряд: сморщенные, беловатые от соли младенческие тельца, скрюченные ручки, оскаленные крошечные личики. Манфреда передернуло. Стараясь не подавать вида, что ему знакомо это помещение, он с деланным интересом осматривался, демонстрируя восхищение и зависть.

– Так это палаццо Альбицци! – думал он, беспокоясь об Антонии. Где она? Как она? Спит или бодрствует? Чувствует ли, что он здесь, близко, совсем рядом?

В подземелье, кроме них с Кристофором, оказались еще двое алхимиков, из которых один был по-настоящему страшен: элегантен и немного бледен, с невыразительным лицом и светлыми водянистыми глазами, то рассеянными, то сверлящими насквозь.

Второй, курчавый, черный, с кошачьими усами, был менее неприятен. Если первый хранил многозначительно молчание, то второй говорил. Именно он, – определил Манфред, – будет вести «тайный вечер» в подземелье богатого палаццо.