Зеленый омут

Луиджи, во время алхимических опытов частенько внушал Манфреду, что видит в этом не столько овладение способностью получать золото или «эликсир бессмертия», но прежде всего – прекрасную и загадочную, величественную тайну Духа, страшную и так глубоко запрятанную, что все начинают блуждать в потемках, не пройдя и половины пути. Все остальное второстепенно и является исключительно следствием проявления Духа, который прячется сам от себя.

Люди, собравшиеся в подземелье палаццо Альбицци преследовали совершенно иную цель: они жаждали богатства, власти и могущества, чтобы обманывать других людей и пользоваться их неведением.

Луиджи считал, что многие люди сами виноваты в том, что с ними происходит, потому что они не тяготятся своим невежеством и тупостью, не пытаются изменить что-то внутри себя, тем самым допуская опасные воздействия со стороны других.

– Люди, мой юный друг, слишком ленивы и беспечны, чтобы заботиться о собственной безопасности. Это приходится делать тем, кто знает. Я никак не могу решить, тяжкое ли это бремя – нести ответственность за других, – или благо, которое могут позволить себе немногие избранные? Этот вопрос не имеет однозначного ответа, по крайней мере, для меня.

Манфред подумал, что наблюдая за действиями алхимиков он узнает, чего они достигли и чего следует ожидать от них. Таким образом, ему придется нести ответственность за всех, кто ничего не подозревает о недобрых намерениях этих ученых, или магов. Как их правильнее называть?

Алхимики еще занимались опытами с «абсолютно черным телом», поглощавшим все падающие на него лучи. В керамической трубочке с небольшим отверстием, попавший туда лучик света полностью поглощался поверхностью, цветом чернее сажи, бесследно исчезая. Манфред и сам знал, что черное имеет такие свойства; их с Луиджи тоже интересовали подобные явления. Интересно было наблюдать, как другие приходят к таким же умозаключениям при помощи опытов.

Усатый показывал дымчатые, желтые и бурые алмазы. Манфред знал, что эти камни не растворимы ни в одном реактиве, не изменяются при сильном нагревании. Греки и римляне называли их Адамас – непреоборимый. Потом Кристофор показал черный и зеленый алмазы, что повергло молодого врача в изумление: такого он ни разу не видел.

Из подземной лаборатории его вывели тем же путем, что и привели, с завязанными глазами, так же возили кругами по городу, пытаясь запутать, но тщетно. Манфред прекрасно понял, где он побывал, и всю дорогу размышлял только о том, как ему теперь быть.