Зеленый омут

– Кажется, сам. Не знаю. – Горский задумался. – Да кому он нужен? Божий одуванчик!

– Значит, преподобный Пахомий нам уже ничего не расскажет! – с сожалением констатировал Сиур.

– Выходит, так, – подтвердил Сергей.

– Жаль.

– Не то слово!

– Мальчики, вы обо мне совсем забыли? Или на время? – возмутилась Лида. – Можно мне платье примерить? Очень хочется!

– Еще чуть-чуть потерпите, – ответил Сиур. Он достал из комода сверток. – У меня для вас сюрпризы не кончились. Последний, на закуску! – Он развернул мягкую ткань, в которую укутал фигурку. – Ну, как?

Лида и Горский уставились на две стоящие рядом статуэтки-близнецы, два прищуривших глазки божка, перед которыми цвел вечный лотос, цветок забвения. Фигурки застыли в немом созерцании, великие в своем невозмутимом покое.

– Это мое! – вдруг сказала Лида и взяла в руку фигурку «из сундука». – Когда-то в давнем-давнем сне мне было обещано, что когда я проснусь, божок должен найти меня. Вот он и нашел. – Она счастливо засмеялась. – Это судьба! Может быть, это и есть тот подарок, о котором говорила Царица Змей?

– И она туда же! – подумал Сиур, вспоминая болтовню Ивана. – Они тут все «с приветом»! – И спросил, – Кто, позвольте?

Лида не сразу сообразила, о чем ей надо сказать. Улыбалась, сияя глазами.

– Какой подарок? Какая царица? – настаивал Сиур.

– Ах, это…Я сама не поняла до конца. Мне бабушка Марфа подарок на свадьбу сделала, а какой, не сказала. Все перепуталось – Царица Змей, прабабушка, я, далекая женщина в далеком городе, которая дала нам выпить что-то…Как удушливо пахли лилии… – Лида повернулась к Горскому и посмотрела на него долгим-долгим взглядом. – Ты помнишь?

…Девушка танцует. Руки она положила на бедра, что образует вместе с головой извечный треугольник. Положение ног напоминает квадрат. Девушка украшена гирляндой цветов и укрыта вуалью. Гирлянда представляет собой круг. Это напоминает о непреложной истине: Творца всегда можно обнаружить в его творениях.

Ты был призван для того, чтобы занять высокое положение среди духов власти и знания. Тебе следовало научиться безмолвию, повернуться к миру спиной и свершать свой собственный путь через пустыню. Одиночество может казаться невыносимым, а путь безнадежным. Но он ведет к вершинам, на которые поднимаются только орлы.

Покорение хаоса и достижение гармонии – есть Ритм Жизни. Дух есть Любовь, а Любовь есть Ритм Жизни, который берет начало в Духе. Это Круг Вечности, замкнутый цикл…

Сергей Горский увидел себя в давно забытом доме, в странной одежде, похожей на ту, что показывал человек из Москвы, рядом с женщиной в платье из золотой парчи, с глазами, как прозрачные озера…Он что-то нарушил и попал в неприятности. Он не мог спасти себя и женщину. Скрыться было невозможно. Его преследовали, потому что он знал . Знал что?

Ответа на этот вопрос не было тогда, нет его и сейчас.

– Послушай, – обратился Горский к Сиуру. – Кажется, я кое-что вспомнил. Понимай, как хочешь, но мы вернулись. Мы с Лидой вернулись и нашли друг друга. По медальону и «Будде». Эти вещи, которые ты нам показывал, – наши: одежда, в которой мы тогда были одеты.

– Когда и где это было? – Сиур вовсе не думал, что его обманывают. Наоборот, перед ним разыгрывалось продолжение таинственной драмы, которая могла пролить свет на то, что происходит сейчас.

– Флоренция времен братьев Медичи? – спросила Лида то ли Сергея, то ли саму себя. В ее сердце снова закрался страх.

– Похоже, что так, – ответил Горский. – Черт! Мы хотели скрыться, но это плохо удалось.

– Давайте проверим! – предложила Лида. – На моей фигурке должен быть символ Колеса Судьбы. Посмотрите.

Изображение под пластинкой с Глазом действительно оказалось тем, что сказала Лида.

– Безмолвный Сфинкс,[63] вознесенный над Колесом Судьбы, говорит о том, что нами управляет невидимое. Мы не способны вспомнить все необходимое, чтобы стать свободными, – сказал Сергей. – Это точно. Во всяком случае, в отношении меня. Я не могу вспомнить, какой интерес я могу представлять для тех, от кого мы сбежали таким экзотическим способом?!

Мужчины решили предоставить Лиде возможность примерить, наконец, платье. Они вышли на крыльцо и закурили.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказал Горский. – Только чтоб Лида не знала. Не хочу пугать ее. Ты обещаешь?