Зеленый омут

Она смеется, на губах – свет огня. Звезды качаются на темной воде. Сергей бросается в воду, не медля, не раздумывая. По реке плывет уже не один Аленин венок, но множество венков, мерцая тонкими свечками, чуть покачиваясь. Где же тот, который нужен ему? Глаза разбегаются. Отчаяние сковывает сердце. Он даже не заметил, что плывет в одежде. Ритм на берегу все ускоряется, отдаляясь… Венков становится все больше. Они плывут по реке, справа и слева от него, скапливаясь у небольшой естественной запруды, образованной то ли старым бревном, то ли еще чем. Он уже не слышит купальского ритма, только плеск воды, шум камыша на берегу… Множество венков окружили Сергея. Какой их них он должен принести Алене? Сергей лихорадочно пытается дотянуться до самого первого венка, при этом утопив несколько других. Утонувший венок – знак беды. Но он не думает об этом, не думает ни о чем, кроме Алены, ее глаз, в которых горит купальское чучело…

Как он выбрался на берег, сжимая в руке измятый и мокрый венок, Сергей потом никак не мог вспомнить. Одежда прилипла к телу. Холод пронизал его до костей. Костры и крики девушек остались далеко позади. Где же Алена? Он растерянно оглядывался. Куда идти? Побрел вдоль берега, спотыкаясь и вздрагивая от холода.

– Скажу ей, что это ее венок, – решил Сергей. – Как она сможет отличить его от множества других, таких же мокрых и растерзанных? Только сейчас он обратил внимание, что венок, который он достал из воды, – с лентами. А у Алены были ленты? – Нет, не помню, – с досадой бормочет он. Рука сама собой тянется вверх. Он сам в венке! О, черт!

Сергей в бешенстве срывает с головы венок и отшвыривает его прочь.

– Идиот! – в который раз уже думает он о себе. – К черту такие игры! Где девушка, наконец? Проклятие! Какой же он идиот! Поверил! Как первоклассник, кинулся за дурацким венком… – он сжал зубы и застонал.

– Это мой? – Алена словно выросла из-под земли, протягивая руку к венку. Она улыбалась. В глазах больше не было огня, они были темны, как ночь. – Иди сюда, – прошептала она, заходя в густые заросли. Опустилась на расстеленные ветки. – Тебе надо раздеться, а то простудишься.

Сергей снимал мокрую одежду, Алена ему помогала, посмеиваясь, развешивая рубашку и брюки на дереве.

– Скоро высохнет. Чувствуешь, какая теплынь? – спросила она, прижимаясь к нему всем своим молодым и горячим телом. Он ощутил, как сильно бьется ее сердце, хотел сказать, что ему холодно, но не успел. Она сама поцеловала его, и он забыл обо всем, в том числе и о том, что замерз.

Снова стали слышны купальские ритмы, визг девушек, песни и смех. Парубки шумно прыгали в воду, плыли за венками, громко переговариваясь. Сергей почувствовал, что ему становится жарко. Тело Алены под ним двигалось как-то странно, сбивая его с толку. Он никак не мог приноровиться к ней, ее движения были непонятны. Он почувствовал, что задыхается, не в силах сдерживать свою страсть, что сейчас… Вдруг его осенило. Она двигается в такт ритму, доносящемуся с горы. Вот в чем дело!

Это был ритм Изиды,[12] – Женственности, Нежности и Страсти, из которых происходит все – наше начало и наши цели, то, кем мы станем… откуда мы пришли, куда идем. Единство разделилось на две части и сотворило Двойственность: Мужское и Женское. Это Великая Жрица, которая говорит:

– Если хочешь узнать, что скрыто за занавесом, если желаешь постичь невидимое… Когда настанет подходящее время, я открою дверь… и ты постигнешь великий закон Сева и Жатвы, ибо все, что ты делаешь…

Сергей напрягся и сосредоточился, стараясь попасть в такт Алениных движений, одновременно ловя обрывки странных мыслей, звучащих в его сознании как бы ниоткуда. Постепенно это ему удалось. Мысль он потерял, а ритм уловил и вошел в него. Он почувствовал теплоту ночи, ее сладкий аромат мяты и папоротника, ее влажную негу, мягкую и душистую, обволакивающую его ласково и медленно, растворяя в себе и подчиняя себе безраздельно. О, Господи, Господи! – только и подумал он, утопая в ее роскошной и нежной глубине…

Ни разу ничего подобного он не испытывал. Никогда. Купальские огни догорали над тихой рекой. Лунный свет падал на прогретую за день листву. Ночные цветы рассыпались по лесу белыми звездами.

– Как странно, – подумал он. – Это ночь любви Бога Солнца и Богини Зари. Да! Только в эту ночь рождается прозрачная и волшебная роса, которая смывает любую хворь с тела и тяжесть с души. Купальская роса – это слезы счастья, пролитые любовниками. Какие они светлые! Какие чистые! Как они сверкают в утренних лучах! Словно упали с заколдованных небес…

Они с Аленой разжали объятия только под утро, когда Заря расплела свои алые косы, и темное небо начало едва заметно светлеть.