Зеленый подъезд

Я – представитель нашей фирмы с той стороны. Принимаю туристов, размещаю, договариваюсь обо всем, решаю проблемы. А в остальном – валяюсь на пляже и смотрю на закаты. Рассветы проходят мимо, я все так же ленива, и встать в такую рань мне не под силу. Но закаты все мои. Живу в отеле, Олеська растет среди детей всех возможных стран. Интернациональное дитятко. Представляешь, она болтает только на английском. Я с ней по-русски, а она мне отвечает по-английски. Ей так удобнее, а я не возражаю. В школе ей придется именно на английском грызть гранит науки. С ума сойти, изучать дроби и равнобедренные треугольники по-английски.

Мы с ней в прошлом году приезжали в Москву на две недели. Надо было переоформить некоторые документы. И заодно наконец я познакомила моих многострадальных предков с их внучкой. Они были в шоке. Они ее спрашивают:

«Милая детка, чего бы ты хотела?» – а она им в ответ:

«I want a lot of toys. Please go into the shop. Come one, come on!»[10] Они ни слова не понимают, таращатся.

А мой братец повзрослел. Не могу сказать, что возмужал, скорее как-то омужиковел, если ты понимаешь, о чем я. Хотя что это я? Ты же всегда меня понимал! Так вот, он работает шофером у какого-то «крутея». Такая помесь safeguard[11] и водителя. Хорошо прикинут, уверен в себе. И чего мы с ним в детстве не поделили? Сейчас я вспоминаю события шестилетней давности и понимаю, что придавала огромное значение пустякам. Страдала из-за ерунды и совершала грандиозные ошибки. В общем, будет о чем рассказать внукам. Единственное, о чем жалею, так это что из-за болезненной любви к прелестям Артема Быстрова я рассталась с театром. Эх, надо было забить на все и топить горе в творчестве! Но – нам бы наши умы, да вовремя...

Интересно, как у тебя дела. Ответишь ли ты на мое послание? Завяжется ли у нас настоящая переписка, или ты выдашь вежливое:

«Рад был получить весточку, у меня тоже все прекрасно. Будешь в Москве, звякни». Пожалуй, в таком случае не трать марку. Пусть останется для кого-нибудь другого. Собственно, от тебя я ничего особенно и не хочу. Просто иногда бывает грустно. Хочется с кем-то поделиться наболевшим. А поскольку, как уже говорилось выше, ты для меня даже больше, чем друг, то делиться хочется с тобой. Так что я продолжу делиться.

Дела у меня не то чтобы пошли в гору, но в целом неплохи. Жизнь на берегу моря по определению имеет огромные плюсы. Говорят, время лечит. А время в сочетании с морем не просто лечит. Оно реставрирует. Деньги здесь неплохие. Хватает на безбедную жизнь и на маленький (очень маленький, но приятный) банковский счет. Обзавестись гардеробом тут проще пареной репы. Практически круглый год ходишь полуголой. Олеська от постоянного пребывания на солнце стала похожа на недоделанного негритенка. Такой метис-самоучка. А если серьезно, ты знаешь, я все чаще понимаю, что без нее я, скорее всего, пропала бы. Она – единственная родная душа, по-настоящему близкий мне человек. Иногда в безветренный теплый день мы с ней засыпаем в обнимку, лежа на пледе под навесом. Морской бриз и небо. Она прижимается ко мне, шепчет на ухо всякую ерунду, целуется и щекотится. И мы счастливы. Конечно, того, как прошло ее самое маленькое детство, уже не изменить, и я не смогу вернуть и возродить из пепла то, что мы никогда не имели или потеряли, едва получив. Я не сюсюкала с ней, не подбрасывала к небу и, впрочем, сейчас тоже не делаю этого. Но все-таки с течением времени мы становимся ближе. Как кометы, которые летят друг к другу тысячу лет. Процесс долгий, практически незаметный, но в итоге кометы неминуемо встретятся и станут одним целым. Надо только дождаться.