Зеленый поезд

Это падали метеориты.

Кабель тоже был перебит метеоритом, но Алешкин об этом даже и не подумал. Пожалуй, можно было как-то извинить здесь молодого инженера, знания у него были, но вот опыта космических экспедиций еще не хватало.

Он с любопытством уставился на ТУБа.

— Провод оборван, а ты говоришь, здесь не ходил. Может, ты врешь?

В программе киберлогики не было понятия «врешь», и ТУБ опять промолчал.

— Весьма любопытно, — веселился Алешкин. — Не развился ли у тебя человеческий защитный рефлекс — вранье, как прием оправдания. Подумать только, машина, которая научилась врать! С ума сойти!..

Тут он вспомнил, что пропустил сроки отметки температуры, вынул из карманчика скафандра монтерский нож и присел на корточки у перебитого кабеля.

В десятке шагов за его спиной вспыхнул и угас пыльный бугорок.

Алешкин не видел его, не слышал и удара. Зато локатор ТУБа точно отметил и направление полета метеорита и место его падения. Повинуясь основному закону — охранять человека, он обошел Алешкина и прикрыл его спиной.

— Отойди! — сказал Алешкин. — Свет загородил.

ТУБ продолжал стоять.

— …опасность… метеорит, — прохрипел он.

Алешкин мельком оглядел окружающую пустыню и ровным счетом ничего не увидел.

— Нет опасности, — сказал он. — Отойди!

ТУБ послушно отступил на шаг. В этот момент небольшой метеоритик ударил его в спину.

Упругий метапластик выдержал, но замедленная реакция киберлогики не успела сработать на равновесие.

ТУБ качнулся, как бы запнувшись, и упал прямо на столбик с дистанционным термометром.

— Осторожнее! — запоздало крикнул Алешкин.

Он нерасчетливо резко вскочил, взвился вверх метра на три, обрушился сверху прямо на поднимавшегося ТУБа и опять опрокинул его.

Пока тот поднимался вторично, Алешкин снял со столбика термометр.

Хрупкий приборчик был сплющен в лепешку.

— Смотри, что наделал!

ТУБ стоял покачиваясь, киберлогика его еще не пришла в равновесие после жестокого удара, и он не успел объяснить, почему упал.

— Сколько раз я тебе говорил, — нападал Алешкин, — когда идешь — смотри под ноги.

Опустив окуляры вниз, ТУБ прохрипел послушно:

— …понял… смотреть под ноги.

— Ничего ты не понял! На чем ты стоишь? Опять на проводе стоишь!

И Алешкин сердито оттолкнул ТУБа жесткой перчаткой скафандра.

— Иди к чертям собачьим!

Приказ был подтвержден жестом, и ТУБ послушно зашагал прямо в пустыню. Он сделал несколько шагов, пока киберлогика не погасила импульс непонятного приказа. Тогда он остановился, повернулся через левое плечо и подошел к Алешкину.

— …не понял… — сказал он.

Алешкин доставал из ниши столбика запасной прибор вместо поврежденного и все еще был сердит, на ТУБа даже не взглянул.

— Иди к тамбуру!

ТУБ опять замешкался.

— Выполняй!

И только тогда он зашагал к станции, высоко поднимая ноги и старательно обходя все лежащие провода.

Из тамбура вышла Мей в легком скафандре. Выполняя приказ, ТУБ, не остановившись, протопал мимо нее.

Она взглянула в сторону Алешкина и догадалась.

— Бедный ТУБ! За что тебя так?

Алешкин услыхал ее в шлемофоне.

— Мей, нечего его жалеть. Вы только посмотрите, что наделал этот броненосец! Мне опять попадет от Паппино.

— А вам за что?

— Когда ТУБ делает что-то не так, то влетает мне, а не ему.

Мей присела возле Алешкина и ласково поглядела на него через стеклолитовое забрало скафандра.

— Понятно! — догадался он. — Куда вас везти?

— О, тут недальек.

— Недалеко.

— Совсем недальеко, тут, возле… Мне нужно поискать новый проба.

Очередная отметка температур все равно была пропущена, а прибор надо было регулировать. Притом просил не кто-нибудь, а Мей… Он подсадил ее к верхнему люку танкетки, забрался сам и положил руки на рычаги управления.

ТУБ стоял возле тамбура и следил за танкеткой, пока она не скрылась за скальной грядой. Тогда он включил приемник отраженных сигналов и настроился на частоту аварийного маяка танкетки.

Высадив Мей у обрывистой стенки кратера, Алешкин развернул танкетку и повел ее в обход, лавируя среди скал и скальных обломков, которыми был завален Залив Радуги.

— Тоже мне, придумали название, — ворчал он. — Сплошные радуги… Мей! — позвал он. — Не уходите далеко, а то я потеряю вас.

Шлепая мягкими пластмассовыми гусеницами, танкетка карабкалась по камням, то и дело ее клало то на один бок, то на другой. Даже независимая подвеска кабинки не спасала Алешкина от резких толчков.

Мей была где-то там, за скальной грядой, и он пытался разыскать туда проход. В одном месте сунулся было в узкую расщелину, но решил, что танкетка, чего доброго, заклинится панцирем и гусеницы повиснут в воздухе.

«Вот будет номер!» — подумал Алешкин.

Он повел танкетку в обход. И вдруг на вершине скалы, которую он огибал, распустился похожий на цветок, красивый пушистый фонтанчик и медленно опал кучкой пыли. За ним, подальше, вспыхнул другой. И вся каменистая пустыня внезапно покрылась фонтанчиками, как поле цветами. Они распускались то поодиночке, то по нескольку штук сразу, медленно угасали, а рядом вспыхивали другие.

Все это выглядело очень красиво. Алешкин никогда не видел ничего подобного и даже не сразу сообразил, что это такое.