Зеленый портфель (из журнала "Юность" 1989 год)

— Давай деньги! А то я вас всех уничтожу!

— Не ори, Ваня. Моя дорогая супруга Аграфена Поликарповна опосля обеда почивать изволит, — сказал спокойно Федор, топнул ногой, и из чулана выкатилась жерлом вперед бронзовая чудовищная пушка-единорог. — Одно движение, Ванька, и от тебя останется лишь мокрое место.

Ошарашенный Иван с поклоном извинился и ушел. А свой преждевременный пулемет забросил подальше в речку и такими авантюрными изобретениями заниматься перестал.

***

Случай на шоссе

На четырнадцатом километре шоссе, соединявшем областной центр с районным, летней ночью без каких-либо видимых причин в земле появилась длинная поперечная трещина шириной метров пять.

Утром, с началом интенсивного автомобильного движения, с обеих сторон трещины возникло скопление машин.

Водители и многие пассажиры стояли возле трещины — удивлялись, разговаривали, курили. Некто Соколов, водитель рейсового автобуса, поднял кусок асфальта и бросил в трещину. Все прислушались.

Ждали удара долго, но так и не услышали. И сразу всем стало как-то не по себе.

***

Птичка

— А теперь за маму. Ам-ам-ам… Вот молодец!

— А теперь за папу… Ну, Вовочка, Так-так-так.

— А за бабушку?.. Не хочешь? Вовочка, мое золотце, съешь за бабушку, хотя бы ложечку. Я тебе игрушку куплю… И два мороженых. Умница.

Тут дедушка подскочил:

— И за дедушку!

Но за дедушку Вова есть уже отказался категорически, не поддавшись ни на какие соблазны.

Дедушка осерчал — обул резиновые сапоги и поехал в лес. Зашел подальше, сел на пенек, закурил и пригорюнился. Но тут подлетает к нему маленькая зеленая птичка и говорит:

— Не горюй, дедушка. Я спою тебе песню про твою боевую молодость.

г. Владимир

ВЯЧЕСЛАВ ПОЛЕЙКО, ВАЛЕРИЙ ЧУДОДЕЕВ. Завод восходящего Солнца

Мы тут как-то с мужиками в обед «козла» в красном уголке забивали. И кто-то телевизор включил. А там японский завод показывают. Ну, я вам скажу! У них там так все налажено, так все отрегулировано, что аж зло берет! Витька с расстройства даже сам себе дупель шестерочный отрубил. Как хрястнет им по столу: «Ну почему у них там все как у людей, а у нас как у человеческих факторов?»

Мы говорим: «Так они ж там как работают!»

А он: «Да ладно вам! Мы, что ли, так работать не можем? Да где ты еще таких рабочих найдешь, как у нас? Чтоб работали не за деньги, а за одну зарплату! Не-е-е… Тут не в рабочих дело, а в руководстве. У них японцы руководят, поэтому у них и продукция японская. А у нас кто руководит? Сами знаете, кто. Поэтому и пор-та-чим. Вот если бы у нас директором завода японец был, а не наш бугор, японский бог, Фомич! То и у нас был бы не завод, а вообще просто мицубись!»

Серега возьми да и ляпни: «А чего нам мешает-то? Найдем японца, выберем его директором и заживем так, что за нами ни одна сузука японская не угонится!»

И что вы думаете?.. Скинулись мы и послали двоих ребят, покрепче, в Москву. Там как раз была выставка достижений японского хозяйства. И привозят они нам оттуда японца. Не знаю, как они его уговорили, но только на собрание к нам он пришел совершенно косой! Но по-русски чешет так, как будто у них там давно уже Японская Советская Социалистическая Республика.

— Я, — говорит, — с децтва мецтал зить и работать в России. Потому цто я другой такой страны не знаю, где так много лесов, полей и рек. И только мы, — говорит, — японцы, мозем сделать васи ископаемые полезными.

Короче, выбрали мы его директором. На следующее утро, до работы, собирает он нас всех перед заводской Доской почета, поворачивается к ней, складывает ручки и начинает кланяться.

«Вот, — говорит, — теперь каздый рабоций день мы будем нацинать здесь, у этой брацкой могилы героев труда».

Мы говорим: "Ты чего, Никамура-сан? Они ж все живые!"

У него глаза аж квадратными стали: "Нада зе?! Никогда бы не подумал, цто у зивых людей могут быть такие лица. Но все равно, — говорит, — здесь мы каздое утро будем петь наса Гимна. Запевай, позалуйста!"

Ну, мы и грянули, кто во что горазд! Кто — "Союз нерушимый…", кто — "Вставай, проклятьем заклейменный…".

Японец кричит: "Нета, нета! Наса Гимна, заводская!"

Выяснилось, что он еще с вечера дал задание редактору нашей многотиражки сочинить песню про то, как мы свой завод любим. Ну, тот и запел:

Завод нерушимый, дошедший до ручки,
Глядеть на тебя нам великая грусть.
Да здравствует гласность, аванс и получка!
А план с госприемкой провалятся пусть!

Директор руками замахал: "Хватит, хватит! Луцсе я другие слова заказу. Сергею Михалкову".