Зеленый рыцарь

Питер, одетый по-домашнему — в брюки, рубашку и шлепанцы на босу ногу, — словно помолодел. Его красивые вьющиеся каштановые волосы гладкой, поблескивающей в солнечном свете волной падали сзади на шею, темно-серые глаза сверкали под широкими густыми бровями. Морщины на его высоком лбу разгладились, гладкие округлые щеки разрумянились, как наливные яблоки, его полные, красиво очерченные губы приоткрылись в улыбке и иногда подрагивали от каких-то скрытых эмоций. Стоя у противоположного конца стола и порой нависая над ним, Питер, вероятно неосознанно, слегка оторвал его от пола, продолжая посматривать на поглощающего завтрак Беллами. Согласно объяснениям, он встал поздно, но уже успел сходить за покупками, и его очень порадовало, что он не опоздал к приходу Беллами, хотя, безусловно, они в любом случае встретились бы в самое ближайшее время. За открытым кухонным окном темнели стволы высоких садовых деревьев, более того, все окна в доме, которые заметил Беллами, были распахнуты. Солнечные лучи освещали сад, они проникали и на кухню… И вдруг Беллами подумалось, что еще до их знакомства он видел Питера, только в каких-то сумрачных местах.

Разумеется, Беллами не стал рассказывать о своих тревогах, теперь совершенно развеянных и почти забытых, по поводу «спокойного сна» Питера и пугающе задернутых штор спальни.

Он пояснил, что пришел бы раньше, но не запомнил адрес, поведал, как он долго разыскивал телефонные будки, а потом все равно не мог застать Клемента, поскольку тот отправился возвращать «ролле». В приливе радостного настроения Беллами свободно и охотно болтал с улыбчивым хозяином, и от полноты чувств его слова то и дело сталкивались друг с другом, словно спешили сорваться с языка всей словесной гурьбой. «Я тараторю, — подумал он, — о каких-то глупостях, точно ребенок, пересказывающий события дня любящему отцу!» Наблюдая за Беллами, Питер продолжал посмеиваться, и наконец Беллами тоже рассмеялся.

— Вы знаете, — сказал он, — раньше я жил недалеко от вас, только ваш дом стоит в богатом квартале. Пожалуй, именно поэтому вы и нашли Анакса… он искал дорогу к моей старой квартире!

— Да, это была отличная находка, она открыла передо мной новые возможности. Я еще расскажу вам об этом позднее. Значит, вчера вечером все вы нормально вернулись по домам?

— О да…

— А Лукас, как он добрался, взял машину Клемента?

— Нет-нет, ему не захотелось садиться за руль. Он взял такси.

— Да, наша затея завершилась весьма… неловко. Должно быть, мое падение напугало вас. Я очень благодарен вам с Клементом за то, что вы довезли меня до дома.

— Пустяки, мы с удовольствием помогли вам, но, конечно, ужасно встревожились, хотя…

— Беллами, не могли бы вы рассказать мне, что именно произошло там вчера вечером?

Беллами не ожидал такого вопроса. Он немного подумал, прикрыв глаза и склонив свою большую голову. Его рука машинально стащила с носа очки, он положил их на стол и крепко сжал пальцами прядь своих соломенных волос. Вчера вечером его так поглотили мысли о благополучии Питера, о том, выживет Мир или умрет, что он не задумывался о случившемся, вернее, не пытался определить, что именно произошло. Сняв сейчас очки, Беллами в ту же секунду понял, что интуитивно определил сущность произошедшего вчера события. Раньше они разговаривали о «метаморфозе», о некоем высшем проявлении, о чуде. В какой-то момент он увидел в Питере ангела. В нем будто открылась на мгновение святая, потусторонняя природа. Питер весь воспламенился и просиял. То моментальное изменение оказалось чересчур большим для его земного тела, вот почему он действительно мог умереть. И вчера произошло именно такое событие: таков был его смысл и таковы могли быть последствия. Но если Питер сам не понимает этого, то как же Беллами сумеет объяснить ему? Он поднял глаза, боясь увидеть встревоженного и сомневающегося Питера, решившего вдруг возложить все свои надежды на Беллами. Но Питер выглядел спокойным, даже не взволнованным, на лице его играла легкая усмешка, как у человека, знающего ответ на заданный вопрос. Беллами подумал, что Мир хочет его испытать.

— Питер, — ответил Беллами, — по-моему, вы сами прекрасно понимаете, что произошло. Произошло нечто сверхъестественное, нечто вроде чудесного превращения.

Питер с лукавым видом удивленно поднял брови.

— Вот как! И какого же превращения?

— Вроде того, что случилось с Савлом по пути в Дамаск.

Это сравнение только что пришло в голову Беллами.

Питер рассмеялся:

— О, даже так…

— Вы умерли и воскресли вновь. Вы стали ангелом.

— Ладно, мы еще вернемся позже к этой теме. Есть кое-что более неотложное и важное.

— Что же?

— Вы так и не спросили меня, что же именно я вспомнил.