Зеленый рыцарь

— Вот видишь, ты называешь меня дорогой. Сегодня вечером мы словно попали в сказочный дворец, залитый светом, прекрасный, где все возможно и простительно, где царствует правда и любовь… где, как ты и сказал, нечего прятать! О, неужели ты не чувствуешь этой свободы. Нам предлагается, нам дарится нечто удивительное, и мы должны осознать это и воспользоваться этим волшебным временем, оно соединит нас…

— Дражайшая Цирцея, это бесполезно…

— Ты любишь меня, Клемент, я знаю, любишь…

— Бесполезно, мы старые добрые друзья и должны попросту жить дальше, оставаясь друзьями…

— Верно, и мы сделаем друг друга счастливыми, давай жить вместе… так называемой счастливой семейной жизнью… ну, смелей же! Спаси меня, я в отчаянии!

— Нет, нет. Прости, дорогая.

Клемент открыл дверь и вывел Джоан на лестницу.

К дому Питера Харви доставил мать на такси. Он не ждал от этого вечера ничего хорошего. Питер, который при встрече лишь кивнул ему, беседовал с Джоан, и Харви предпочел удалиться в пустую библиотеку. Вновь выйдя в гостиную, он увидел, что Джоан беседует с Корой. Притворившись озабоченным, он деловито дохромал до столика с напитками, потом заглянул на кухню, где Пэтси и миссис Келлоу мягко поинтересовались его «инвалидностью». Когда он покинул их, ему издалека помахали три человека: Эмиль, Сефтон и миссис Адварден.

«Какая же тоскливая вечеринка, — думал Харви. — Мне все здесь противно. Так и хочется сбежать, но я не могу оставить ее. Полагаю, потом нас кто-нибудь подвезет до дома. Но все они будут торчать тут допоздна. Завтра мне опять идти в больницу. И зачем только я таскаюсь туда? Ну, надо же чем-то заняться. Мы разорены, у нас нет денег. Мне придется содержать ее, придется отказаться от университета. Она продолжает намекать на самоубийство. Она уж точно собирается сегодня напиться, и мне придется присматривать за ней. Я предпочел бы сам напиться. Где она сейчас? От Коры она уже улизнула. Кора беседует с тем человеком из паба. Надо бы заглянуть в гостиную».

Гостиная была огромным великолепным залом в бело-золотых тонах с высокими потолками, значительно шикарнее гостиной в квартире Эмиля. Дальняя стена скрывалась за гобеленом с изображением сцены возвращения Одиссея, детали которого Сефтон поясняла Мой. Джереми Адварден, как известно, давний поклонник Луизы, сидел рядом с ней на диване. Раскрасневшаяся Луиза в элегантном вечернем платье из полосатого сине-белого шелка выглядела оживленной и молодой. Она и Джереми помахали Харви. Сефтон ответила ему, что не видела Джоан. Мой заявила, что ей пора поискать туалетную комнату. Эмиль, заглянув из холла, заметил Сефтон и направился к ней. Она ему всегда нравилась, и порой они вели серьезные разговоры о будущем Европы. Харви вышел в холл и начал медленно подниматься по лестнице. Теперь ему придется обойти спальни, рассчитывая найти там напившуюся и прикорнувшую на кровати матушку. Он заглянул в одну спальню, где перед большим зеркалом красовалась Конни (Констанция) Адварден. Харви вдруг почувствовал себя ужасно усталым. С изматывающей медлительностью он поднялся по следующему лестничному пролету на верхний этаж. Ему просто необходимо было хоть на краткое время остаться в полном одиночестве. Он заглянул в пару комнат. В одной, похоже, находился небольшой кабинет, там имелись два стула и стол. Возможно, это служебное помещение, где слуги или казначеи составляют отчеты. Харви вошел, закрыл дверь и бросил палку на пол. Он сел на стул, положил руки на стол и, опустив на них голову, уснул.

Луизе, прежде чем ее увлек в гостиную Джереми, удалось-таки заметить, что Клемент устремился по лестнице вслед за Джоан. С неожиданным потрясением она восприняла небрежное замечание Харви по поводу того, что его мать «собирается переехать к Клементу». Ей подумалось, что Харви, должно быть, сразу заметил ее реакцию. Ее и саму она удивила. Однако что же ее так потрясло, она ведь давно поняла, как нелогична ревность в ее положении, разве она не скрывала, по ее представлениям на редкость умело, свое чувство собственничества?