Зелёный (СИ)

Всё началось с того, что он почти не чувствовал магию. Её в его теле было столь мизерное количество, что он едва тянул на слабого сквиба. А ведь он успел привыкнуть к волшебству.

Второй причиной его недовольства послужила шерсть, которую он разглядел с помощью голографической камеры планшета.

— Розовый? Шкерат фыр! Какого, мур-р, у меня розовая шерсть? — сполотский он тоже начал постигать с обсценной лексики.

Розовых сполотов он видел лишь в мультиках. Там кошколюди с этим цветом шерсти обычно изображались в роли королей, принцев и принцесс. По аналогии с Земной анимацией он считал, что это вымышленный цвет. Как в реальности не существует смешариков, так и не должно в природе быть розовых котов. А вот ему повезло выбрать в качестве образца генный материал, который привёл к такому казусу. Ещё и магии лишён. Так бы он мог поправить цвет шкуры трансфигурацией, в которой поднаторел.

Возле своего нынешнего основного ствола он мог колдовать, но лишь с помощью самого ствола и корней, управление которыми давалось с огромным трудом, словно марионеткой на ниточках. Но стоило удалиться от подконтрольной территории, как на этом его способности показывали дно. Трансфигурацией можно перекрасить шерсть ненадолго. Стоит уйти к сполотам, как магия иссякнет, а шерсть снова станет розовой. Отказываться от гуманоидного тела он не желал, ведь это означало перечеркнуть усилия нескольких лет и потратить столько же на создание нового аватара.

Все эти дни он питался фруктами, которые выращивал с помощью своего ствола и увеличивал магией. Мог бы поесть и местных фруктов, ведь на кладбище высаживали разные деревья, в числе которых имелись и плодоносящие. Но его фрукты вкуснее и сытнее, лично им насыщенные полным спектром витаминов и полезных веществ.

Вместе с запуском пищеварительной системы пришла старая и давно позабытая реакция организма на попадание в него пищи. Если еда попала внутрь, то через некоторое время её остатки вынуждены будут покинуть организм. Так устроены млекопитающие. Дерево лишено таких недостатков. Пришлось дополнительно к фруктам выращивать мягкие и прочные листики для особых нужд.

Ещё он морально не был готов к тому, чтобы показаться на «людях» голым. Единственное, что он мог сделать — вырастить одежду самостоятельно или создать временные вещи трансфигурацией. Оба варианта имели недостатки. Выращенная одежда будет иметь уникальную структуру, на которую могут обратить внимание, если будут её исследовать. А созданные магией вещи исчезнут, что наверняка породит ещё больше проблем. Поэтому пришлось усмирить гордость цивилизованного человека и пойти на компромисс.

Он сплёл набедренную повязку из листьев местных деревьев, после чего, взяв с собой планшет и зарядку, отправился в сторону города.

Хвост — единственная часть тела, которая Игорю не мешала. После жизни в теле кота он настолько привык к этому аксессуару, что не обращал на него внимания. Ну хвост, ну сзади. Это лучше чем, если бы он был спереди или на лбу.

***

— Мальчик, ты откуда?

И что ответить на это?

Несложно догадаться, что вопрос был задан местным стражем порядка. И он не первый, кто спросил об этом. Первой стала пожилая сполотка с визгливым голосом, которая на входе кладбища встретила странного ребёнка. Она сразу вызвала копов, и те прилетели поразительно быстро — минуты не прошло.

Несмотря на пользу пеших прогулок, есть некоторые категории граждан, которые имеют право летать на флаерах в пределах города. К ним относятся экстренные службы: полиция, скорая помощь, пожарные, спасатели, спецслужбы и чиновники высокого ранга.

Зная это, выходец из леса не удивился быстрому прилёту патрульного флаера. Он с интересом разглядывал копа с серой шерстью и выдающейся мускулатурой. Тот был облачён в чёрный комбез, который усеивали бронепластины. Оружие у него тоже имелось, как и средства для задержания преступников. Но спецсредства он в ход не пускал и говорил мягким тоном, сев перед парнем на четвереньки. Он терпеливо повторил:

— Ты меня понимаешь?

— Та.

Две недели слишком небольшой срок, чтобы полноценно привыкнуть пользоваться челюстью непривычного строения. Когда он трансфигурацией создавал себе временный аватар сполота, то не знал анатомии кошколюдей — не до медицины ему было, и так хватало неизученных областей. Вот и делал магией привычное строение челюстей человека. В том виде он сполотское произношение натренировал, а в этом говорил плохо, будто настоящий ребёнок.

— Так откуда ты, малыш? — улыбнулся ему коп.

— Оттута, — показал он пальцем на лес, который остался за его спиной.

— С кладбища? — страж порядка округлил глаза.

На это Игорь пожал плечами. Удивительно, но у сполотов этот жест означает то же самое, что и у людей, то есть «не знаю».

— А что ты там делал?

— Жил.

— Жил?! — глаза копа округлились больше, хотя казалось, что дальше некуда.

— Та.

— Ты потерялся?

— Та.

— Ох, вселенная! — коп поднял очи к небу и вдохнул большую порцию воздуха для успокоения, после чего снова обратил взор на мальчика и продолжил: — И как долго ты жил на кладбище?

— Толко.

— Только? Чего только?