Зеленый. Том 1

– Ну, так… – мнется Иоганн-Георг, который, похоже, совершенно не собирался разбивать ему сердце, а искренне старался похвалить угощение; как мог, так и похвалил. – Для машины вполне ничего. А зерна реально отличные. Богатая Эфиопия. Обжарка – вообще зашибись! Если бы в раю установили адские сковородки, там бы всех праведников примерно так и обжаривали – до состояния сияющего абсолюта. Ты, случайно, не привез нам пару мешков? Ай, ну ясно, какие мешки, даже полкило не купил, тебе лишь бы дразниться. Вот вроде бы взрослый, серьезный мужик, не богема бессмысленная, а никогда о запасах не думаешь. Беда!

– Да ладно тебе, – говорит Тони. – Главное, ты теперь знаешь про эти зерна. Значит, они у нас в городе однажды появятся. Вопрос только, где и когда.

– Вот именно, что «однажды»! Неизвестно когда! А мне до тех пор страдать?

С этими словами страдалец закатывает глаза и падает с потолка прямо на Стефана. Счастье, что он сейчас ничего не весит. Все равно что кленовый лист.

– Ты у меня однажды допрыгаешься, – говорит Стефан, стряхивая его на пол. – Вспомню еще какое-нибудь твое имя, а еще лучше глупую школьную кличку, всем вокруг разболтаю, то-то попляшешь тогда.

– Ну так самое дурацкое ты уже вспомнил! Думаешь, легко вечно быть Иоганном-Георгом? – хохочет тот. – Нечего мне терять! – и без паузы, все так же смеясь, добавляет: – Не представляешь, как я соскучился! Вроде отлично мы тут развлекались, а все равно до ужаса не хватало тебя.

– Не подлизывайся, бесполезно. Второй чашки кофе у меня все равно нет, – ухмыляется Стефан, с удивлением констатируя, что кратчайший путь к его сердцу по-прежнему, как восемьсот лет назад лежит через грубую, беззастенчивую лесть.

Шарф из плюшевых пауков болтается на шее полиловевшего на радостях сфинкса, пакет с лакричными Ктулху пошел по рукам, все дружно плюются, горячо обсуждают, как ненавидят лакрицу, но при этом почему-то продолжают жевать. Камень со дна реки Шпрее со свистом улетел в одно из распахнутых окон – в умеренно непостижимое, откуда обычно заходят клиенты-сновидцы; неплохая судьба для камня, который всю жизнь был уверен, что его не то что в умеренно непостижимое, а просто с места на место вряд ли кто-то однажды перенесет. Сухой платановый лист выкинули во двор: в нашем городе не растут платаны, им тут, по идее, холодно, они южаки, поэтому платановый лист в траве – отличный подарок городу, чудо похлеще многих других. Лужа, в которой чрезвычайно удачно отразилось красное кирпичное здание, лежит на полу за стойкой, как новый ковер. «Интересно, – думает Стефан, – она тут надолго останется, или сама собой высохнет? Или Тони надоест в нее ежедневно вляпываться, и он ее куда-нибудь вынесет? Или закинет на потолок?»

Но пока Тони ужасно доволен новенькой лужей и отражением в ней. Даже специально разулся и азартно шлепает пятками по воде, озираясь в поисках штопора. Куда он мог подеваться? Нет, правда. Это уже не смешно.

– Ты штопор ищешь? – спрашивает очкастая рыжая тетка, только что вошедшая с улицы. – Прости, нечаянно сунула его в карман. Только в магазине заметила. Ты пакеты давай забирай.

Тони ставит мозельское вино обратно на стойку, берет пакеты, и глаза его делаются такими круглыми, словно реальность внезапно, без предупреждения превратилась в аниме-сериал.

– Двенадцать бутылок водки, – наконец говорит он. – Спасибо, конечно. Мы что, слишком трезвые? Тебе с нами скучно? Ну, предположим. Но почему именно водка? Не виски, не ром, не коньяк?

– Да ну, ерунда какая, – смеется Эна. – Нет, шеф, мы не станем всю ночь угрюмо пить водку. Даже если захотите, не дам. Мы с тобой сейчас будем делать настойку. На бездне.

– На чем?!

– На бездне, – повторяет она. – То есть на мне. Даже удивительно, что ты сам не додумался. Или просто не рискнул предложить? Ну и зря. Мне нетрудно подержать бутылку за пазухой. Думаю, получаса хватит. Поэтому сразу побольше купила. За вечер как раз управимся. И будет потом запас.

– Настойка на бездне? – глаза Тони округляются еще больше, хотя только что казалось, круглее уже нельзя. – И как, ты думаешь, она будет действовать?

– Представления не имею! – разводит руками Эна. – Вот заодно и узнаем. Самой до ужаса интересно, что будет, если водку на мне настоять.

К Стефану наконец возвращается дар речи, и он спрашивает:

– Ты что тут делаешь вообще?

– Я тут работаю, – невозмутимо говорит Эна. – На полставки. По факту даже на четверть. Шеф гуманный попался, особо не загружает. Впрочем, в рабочем контракте четко прописано, что и не должен. Удачно я продала ему душу за суп!

И хохочет, страшно довольная произведенным эффектом. «Похоже, – вдруг понимает Тони, – она всю эту интригу с контрактом затеяла специально, чтобы потом рассказать Стефану и на его лицо посмотреть».

– Понятно, – кивает Стефан. – Чего тут не понимать. Обычное дело: Старшая Бездна заключила рабочий контракт с наваждением класса Эль-восемнадцать. Приехали. Полный трындец. Ваше счастье, что мне сейчас лень ругаться. Совершенно не то настроение. Но запишите в свои бальные книжечки… нет, в свои молескины…