Зеленый жемчуг

Туся сотни раз себе повторяла, что занимается в сущности бесполезным делом. Детям максимум через пару дней введут вакцину смерти или отправят на опыты. Женщины при самом благоприятном исходе вернутся в барак, где их вскоре принудят плясать перед всяким отребьем апсарские танцы, чтобы зачать новых доноров. И это если забыть еще о ежеминутном риске разоблачения. Что, если в лаборатории все-таки заинтересуются биоматериалом «гражданки Содружества» и передадут данные ее анализов в научный отдел? А ведь еще существовали повстанцы, которые в любой момент могли начать штурм фабрики.

Туся не очень хорошо понимала расстановку местных революционных сил, но из сбивчивых рассказов Эркюля уяснила, что Вернер и барсы тут выступают скорее, как консультанты и военспецы, а распоряжаются все равно местные командиры. Конечно, когда Ларсен сопровождал ее сюда, бои шли где-то на отдаленных подступах, но ситуация могла измениться. Тем более, кшатрии, на которых так надеялись восставшие, так и не определились, к какой стороне примкнуть. И каждый лишний час пребывания в коллоиде установки мог остановить сердце и убить мозг Арсеньева и его товарищей.

«Ну, все эти роды последние, — убеждала Туся себя. — Командор и барсы не могут ждать, их время и так на исходе».

Но проходили минуты и даже часы, а она так и оставалась у стола, словно привязанная к нему всеми пуповинами, которые она сегодня перерезала.

Время слипалось, как тягучая карамель, и одновременно неслось вскачь. В горле гигантские валуны мололи слюду и кварц. Спецодежда набухла потом и липла к спине. В отягощенную дополнительным бременем, натруженную поясницу, словно вбили штырь и теперь поворачивали на манер ключа старинной механической игрушки, наматывая внутренности на зубцы.

Но к усталости и боли Туся почти привыкла: она уже полгода, точно Русалочка, шла по битому стеклу. Уже больше суток она ничего не ела и не пила, не считая воды сомнительного качества. Да и поспать прошлой ночью удалось не более часа. Что же касалось поясницы и отекших ног, то имела ли она право обвинять в этом Олежку, который и так вел себя очень тихо, лишь иногда легонько поворачиваясь и шевеля ручками и ножками. Словно все понимал и пытался облегчить материнскую ношу.

Поднимая на руки облепленных кровяными сгустками и остатками плацентарной оболочки сморщенных младенцев, наблюдая, как они с разной степенью упорства движутся по родовым путям, Туся невольно задумывалась о своем сыне, которому только предстояло появиться на свет. Даже если обстоятельства сложатся благоприятно, хватит ли ему сил. А если нет? А если ее постигнет неудача? Если способности, на которые она уповала, в последний момент подведут? Чем становиться сырьем на фабрике смерти, не лучше ли просто задохнуться в утробе? Возможно, в этом и крылся какой-то смысл, особенно если им с сыном тут не оставят выбора. Но не просто же так Арсеньев ей сказал, что за жизнь нужно бороться.

«Да кто ж тебя с Сербелианы сюда отпустил? — обреченно простонал Командор, едва Туся еще в бараке вновь сумела установить с ним связь. — И главное, когда? Ты хоть понимаешь, что тут все в любой момент может взлететь на воздух? Я даже отсюда вижу, как доноров сюда привозят сотнями». Он вновь сделал над собой усилие и мысль его обрела стройность и четкость формулировок:

«Операторы установок, когда нас готовили, говорили, что такого количества они не принимали даже на Ванкувере. Легиону требуется энергия, а боссам Корпорации не нужны свидетели. Если повстанцы все же решатся на штурм, то в живых тут никого не останется. Руководство «Пана Моти» предчувствует громкий процесс и не собирается оставлять улики».

«Мы освободим вас раньше, чем это произойдет, — пылко заверила любимого Туся. — Думаю, Клод пытается сейчас решить эту проблему, я просто пока не могу его отыскать».

«Клод пытается, — услышала она новый, исполненный тяжелой горечи стон. — Да мы с Пабло и Дином, пока существовала такая возможность, все головы сломали, пока добирались до чертежей здешней системы самоуничтожения и передавали ее ребятам из Сопротивления. Вот только пользы от наших усилий вышло чуть. Все сконструировано таким образом, чтобы исключить даже возможность освободить пленников. При попытке открыть установку, удар тока из вмонтированного в ошейник шокера останавливает сердце, затем в резервуар под напором начинает поступать концентрированная серная кислота. А если отключить рубильник и нажать на аварийный сброс, запускается система самоуничтожения».

«Я это понимаю, Саша, но я и не собираюсь ничего взламывать или отключать. Вспомни Новый Гавр и Васуки. Да и нынешнее наше с тобой общение. Уж лучше бы вы всю информацию передавали через меня и даже не затевались со связным».

«В Новом Гавре платформа находилась достаточно близко, а вот на Васуки мы тебя едва не потеряли. Да и поединок с Нагой вышел тебе боком. Почему ты все всегда решаешь по-своему? Ты хоть понимаешь, что ради спасения четверых подыхающих калек можешь погубить себя и принести в жертву змееносцам нашего сына?»