Зеленый зверь

Тут морда зверя сразу же сделалась печальной. И, будто в тон этой печали, цвет чешуек поменялся на фиолетовый. Всё тело съёжилось и стало меньше. Я скрестила руки и посмотрела на фигуру сжавшегося зверя. Может, у него тело меняется с переменой чувств? И под этим жутко безобразным видом кроется нежное, как свежее пюре, и легко ранимое сердце. А раз так, то у меня тоже есть шансы на победу. «Попробуем заново, — подумала я и ещё раз произнесла громким внутренним голосом: — Но ты же безобразный зверь!» Таким громким, что в сердце отдалось будто лаем: «Но ты же безобразный зверь!» Чешуйки прямо на глазах полиловели. Глаза его, словно всосав мою неприязнь, расширились, вылезли из орбит, став словно инжир, и из них ручьями красного сока полились слёзы.

Я уже перестала бояться зверя. А на пробу представила в мыслях, насколько это было возможно, самую жестокую сцену. Будто бы я привязала его проволокой к большому стулу; затем по одной отщипывала острым пинцетом его зелёные чешуйки; раскалив докрасна острый нож, тыкала им в мягкие розовые икры; что есть сил вонзала обгорелый паяльник в опухшие, как инжир, глаза. Я представляла одну за другой все эти сцены, а зверь горько рыдал, вскрикивая от боли, корчась, мучаясь, словно это происходило с ним на самом деле. При этом он проливал цветные слёзы, ронял на пол густую слюну, пускал из ушей газ серого цвета с запахом роз и с ненавистью пристально глядел на меня распухшими глазами.

— Эй, хозяйка! Прошу вас, ради Бога! Не думайте, пожалуйста, о таких зверствах! — наконец, взмолился зверь. — Даже не пре-пре-представляйте себе это, — добавил он понуро. — У меня не-не-не было злого умысла. Я не сделаю ничего плохого. Я просто ду-ду-думал о вас.

Но я не собиралась всё это выслушивать. «Шутка ли, ты внезапно выполз в моём дворе, без спроса открыл дверь, вторгся в дом, — думала я. — Или я тебя приглашала?! В конце концов, у меня есть право думать о том, о чём захочу.» Сказав так, я начала представлять ещё более жуткие вещи. Используя разные механизмы и инструменты, я мучила, кромсала его тело, не упуская ни одного из возможных способов издевательства и угнетения его существа. «Слушай, зверь! Да ты толком не знаешь, что такое женщина! А раз ты такой, я тебе сколько угодно, сколько угодно всего напридумаю!» Однако, контуры зверя постепенно расплылись, сократились, будто дождевой червь, до самого зелёного носа. Зверь, корчась на полу, зашевелил губами, собираясь еще что-то сказать мне напоследок. Видимо, что-то очень важное, словно передать забытое старое сообщение. Однако рот его скривила гримаса, и он замер, а спустя немного времени рассеялся и пропал. Облик зверя стал тонкой тенью вечера. В воздухе повисли лишь его выпуклые печальные глаза. «Такие шутки со мной не пройдут! — подумала я. — Смотри, смотри, тебе ничего уже не поможет. Ты ничего не можешь сказать. Ты ничего не можешь сделать. Твоё существование уже кончено.» Сказав так, я увидела, что и глаза растворились в пустоте. Темнота ночи наполнила беззвучную комнату.