Зелеродов рок

Валлерой не видел Эдиву с самого ее поворотного пункта.

— Она зарылась в вычисления, чтобы справиться с потребностью. Ты делаешь более напряженным свое расписание передач, а она — занятия математикой. Но ты в таком состоянии становишься особенно эффективным проводником. А она в потребности — плохой математик. Только после хорошей передачи она неожиданно находит верные ответы.

Клид откинулся головой на спинку дивана и посмотрел в потолок.

— Иногда мне хочется стать дженом. Какой неугасимый оптимизм. — Он поднял голову. — Знаешь что? Сейчас я не могу вынести твой проклятый оптимизм!

— Может, это потому, что я не выношу твое уныние.

Клид с трудом встал.

— Мне надо идти, — сказал он, набрасывая на плечи плащ. Остановившись у дверей, он добавил: — Давай попробуем не ссориться до передачи.

После ухода Клида Валлерой дотащился до постели, лег и погрузился в кошмарный сон. Проснулся он, когда солнечные лучи заливали комнату через окно. Чтобы добраться до душа, потребовались нечеловеческие усилия.

Даже заставив себя проглотить завтрак, Валлерой не мог размышлять логично и последовательно, колени казались ему резиновыми. «Должно быть, простуда. А я хвастал перед джанктами, как передачи укрепляют здоровье дженов!»

Наклонившись, чтобы обуться, он вдруг понял, что его сейчас вырвет. Едва успев добежать до раковины, он стоял, тяжело дыша и глядя в зеркало налившимся кровью глазами. «Признай это. Ты болен».

Он отправился на поиски Клида, поняв, что не представляет, где сейчас может быть проводник. И никто этого не знал. Валлерой подумал: почему в этом месте нет расписания действий проводников, как во всякой приличной общине?

Из прохода, соединявшего главный зал совещаний с другими зданиями, показалась Морнингстар. Она остановилась, злиння его.

— Ты плохо выглядишь.

— И чувствую себя не лучше. Клида не видела?

— Нет. Загляни в больницу, там тебе дадут что-нибудь для укрепления желудка, или не приближайся к столовой.

Она торопливо ушла по своим делам, а Валлерой направился в больницу. В фойе не оказалось ни одного сайма. Валлерой раскрыл тяжелую дверь и пошел по коридору с лакированными стенами. На стенах и потолке ослепительно сверкали солнечные лучи, проходившие через окна в потолке. Мир вращался, и Валлерой упал, навалившись на дверь. Дверь раскрылась, и он ввалился в помещение для передач.

На мгновение ему захотелось остаться в этом помещении. Почему-то он сразу почувствовал себя лучше.

Но тут Клид воскликнул:

— Хью! Что…

Он повернул голову и увидел Клида… и Эдиву, которая стояла за проводником, одетая в бесформенную белую пижаму. Валлерою не понадобилось смотреть на ее руки. Истощенное лицо и пустой взгляд говорили о том, какую жесткую потребность она испытывает.

Клид приказал:

— Эдива, возвращайтесь в комнату.

Женщина ренсайм злиннила Валлероя. Проводник толкнул ее в дверь и, просунув внутрь голову, сказал кому-то:

— Отведите ее в номер шесть.

Потом закрыл дверь и повернулся к Валлерою.

Концентрированное внимание Клида сняло большую часть болезненных ощущений, но облегчение еще больше его ослабило. Чувствуя себя глупо, Валлерой попытался сесть. Он должен был бы догадаться, что Эдива будет здесь. Очевидно, Клид помогал назначенному для нее проводнику провести передачу.

Клид помог ему сесть в кресло для передач.

— Мне казалось, ты в типографии и вычитываешь новое издание «Протоколов первого товарища».

— Да, мне нужно быть там, но я… — Ему не хотелось говорить о своей болезни. — Клид, как она? Она не умрет?

— Не в этом месяце. Но ты ей не помогаешь. Зачем ты пришел? Здесь есть фосбайн, он поможет снять твою головную боль.

Валлерой рассказал о своих симптомах и пожал плечами:

— Но сейчас я здоров.

Клид потер вентральными щупальцами глаза и начал задавать обычные вопросы: случалось ли такое раньше, когда это началось, сколько продолжалось, съел ли ты что-нибудь необычное? Валлерой отвечал, по-прежнему чувствуя себя глупо.

— Не понимаю, что это, — сказал, наконец Клид. — Не злинню ничего необычного, кроме очень высокого напряжения поля — даже для тебя. Но я бы не стал уменьшать напряженность поля до передачи.

— Да, не делай этого. Просто я что-то не то съел. Завтра буду чувствовать себя лучше.

Клид взял коробку с медикаментами, порылся в ней.

— Принимай дозу каждый час с водой, как здесь написано. У тебя нет ни инфекции, ни температуры. Ты совершенно здоров.

— Надо было сказать мне об этом до того, как я встал, — язвительно ответил Валлерой. — Это избавило бы меня от неприятностей.

Клид улыбнулся.

— Пока.

И он ушел, плотно закрыв за собой дверь.

То, как он ушел, снова заставило Валлероя призадуматься. Если жизнь Эдивы действительно в опасности, сказал бы ему об этом Клид? Валлерой задумчиво помешивал свое лекарство. «А что если она умрет?»

Он положил конверт с лекарством в карман, выпил дозу и вышел из помещения. И тут же тошнота и головокружение вернулись.

Не в состоянии добраться до типографии, Валлерой сел в фойе в кресло, надеясь переждать головокружение. С его полем ему не следовало здесь появляться.