Зелья не тронь! Женись на мне, хтонь! (СИ)

Вечером, как обычно Берн пришёл в лабораторию.

– Кария, я куда-то дел флакон с зельем. Ты не могла бы сварить новое или достать из запасов, если есть? – Это я убрала. Лучше вот это попробуй, – я протянула ему стакан. За эти пару недель он уже привык, что “балахонистый ураган” по имени Кария может возникнуть из ниоткуда, засыпать совершенно идиотскими вопросами а-ля “а не темнеют ли у тебя глаза при сильных эмоциях”, “а почему предпочитаешь работать именно с деревом, камнями, а потом уже металлами”, и так же стремительно исчезнуть. Я сразу предупредила, что искать логику в моих вопросах бессмысленно. Она у меня своя собственная, кривая и безумная. И Берн махнул рукой. Вот и сейчас он без лишних вопросов опустошил стакан, не обратив внимание ни на то, что в лаборатории была практически стерильная чистота, столы пусты, а сами они сдвинуты к стенам. Берна скрутило так, что он едва не упал на пол: – Что… Что ты мне дала? – Деблокатор. Концентрированный, – я с совершенно невозмутимым видом помешала ложечкой ромашковый чай с мятой. Ещё бы мне быть «возмутимой»: я этим чаем накачалась по самые брови. Жаль, нельзя было хлебнуть чего покрепче из успокоительных. Как там Цег говорила? «…сознание должно быть незамутнённое всеми этими вашими зельеваровскими штучками» Вот и у меня настал день, точнее, вечер, когда я должна быть максимально в форме. Чай не в счёт. Я попросту надеялась, что он сработает на уровне психосоматики и хоть немного удержит меня в рамках разумного, не дав уйти в безумное. – Зачем? Зачем ты это сделала? – Хотя бы для того, чтобы снять все накопительные эффекты. Тебя слишком долго глушат зельями, чтобы это осталось бесследным. – Нет… Ты не Кария… Ты – КАРА на мою голову… Берн всё-таки не устоял на ногах и теперь пытался приподняться с пола. Силён. Сдерживать такого столько лет – только разрушать. И тело, и личность, и…

Как и говорил Берн, вначале проявились сосуды, потом начала лопаться кожа, создавая ощущение, что невидимый мясник разметил тело на фрагментарные участки. Покровы, мышцы, сухожилия отделялись и падали на пол. Цег, наверное, была бы в восторге от такого зрелища, но сюда её звать было категорически нельзя. Кроме нас двоих больше быть не должно было никого.