Зелёная нить прощения

Я рассказала Норе всё, начиная с дневника Веры и заканчивая встречей с Максимом. Ничего не утаила и не приукрасила. Излила душу и выразила все страхи и сомнения. И почувствовала, что гора упала с моих плеч.

– Тебе нужно написать книгу, – нарушила тишину Нора, – Эта история похожа на мистический роман, а не на то, что может произойти в реальной жизни с реальным человеком. Не знаю, что сказать и посоветовать…

– Понимаю, – я улыбнулась. – Мне самой кажется, что всё случившееся – сон. В любом случае спасибо, что не набираешь «112» и не крутишь пальцем у виска…

– Ладно, не преувеличивай мои заслуги. Я ещё не отошла от шока, а так бы давно вызвала кого надо, – улыбнулась подруга, а я откинулась на спинку стула. – Что решила? У тебя ведь было время, чтобы переварить эту историю.

– С уверенностью могу сказать только одно: никого из них ни видеть, ни слышать не хочу. Сколько можно надо мной издеваться?! А Женя? – я развела руками. – Как оставаться спокойной рядом с человеком, который способен на убийство?

– Согласна, – Нора одним глотком допила оставшийся кофе. – Как жаль! Мне казалось, что он идеально тебе подходит… Ладно, будем считать, что с этим разобрались. А что насчёт Максима? По-моему, ты готова поверить ему, а там недалеко и до прощения. Да?

– Не знаю. Есть некоторые доказательства того, что он сказал правду, – ответила я, вспомнив про дневник Веры и зелёный свет, который описывал Максим. – Или мир, действительно, сложнее, чем кажется?

– Думаю, мы никогда не узнаем ответа, – Нора глубоко вздохнула, посмотрела на руки, а потом в мои глаза. – Хорошо. Забудем на минуту о сверхъестественном. Готова ли ты простить ему боль? Готова забыть, что чуть не спрыгнула с крыши? Забыть унижение? Сможешь снова доверять Максиму?

– Нора, я прекрасно понимаю, что должна ненавидеть его, – я отвела взгляд. – Но не могу. Особенно после того, как увидела Максима на больничной койке и поняла, что в любой момент его жизнь может оборваться…

– Признайся, что любишь его, – Нора сжала мою ладонь. – Не надо никого обманывать, особенно себя.

– Ты права, – я снова посмотрела на подругу. – Никогда и не переставала любить. Понимаю, что такая любовь болезненна, может быть, даже смертельна, но не представляю, как излечиться от неё. Не знаю, что делать. Я не смогу пережить очередную ошибку.

– Перестань, – строго сказала Нора, сдвинув брови. – Уверена, что всё будет хорошо, – шестое чувство подсказывает. Дала бы совет держаться от Максима подальше, но знаю, что ты ему не последуешь, – она улыбнулась. – И, скорее всего, будешь права.

– Спасибо, что не осуждаешь, – я тоже улыбнулась.

Мы поговорили об университете и общих друзьях и разошлись.

Встреча с Норой успокоила меня и придала сил. В душе появилась надежда, что всё встанет на свои места.

Вернувшись домой, первым делом поехала в фонд. Я снова стала ощущать вкус к жизни, хотя пока это выражалось только в желании работать.

Просидела за компьютером до позднего вечера, пока Тамара уговорами и угрозами не заставила меня поехать в наш любимый ресторан. Мы пили чай, когда она со вздохом отодвинула чашку и спросила:

– Оля, могу я поговорить с тобой о Жене? – Тамара смотрела мне в глаза и теребила салфетку. – Понимаю, что тебе, наверное, тяжело говорить об этом, но переживаю за вас… Ты стала родной, как дочь, а Женя всегда был особенным, как первый сын… Что произошло между вами, и почему он пропал?

– Простите, я давно должна была всё рассказать, – я тоже отодвинула чашку и скрестила пальцы. – Кусочки головоломки, в которую превратилась моя жизнь за последний месяц, долго не могли сложиться.

Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы привести мысли в порядок, и рассказала Тамара всю историю отношений с Женей начиная с загородной поездки с Виолой и Мишей.

Так она узнала, что я не искала его любви и всеми силами старалась избежать сближения. Узнала, что он сделал мне предложение, и я хотела согласиться. Потом Тамара узнала, что я навещала Максима, когда он был в коме. Чтобы объяснить исчезновение Жени, мне пришлось рассказать о том, что он организовал аварию.

Она надолго замолчала. Сильная, энергичная и целеустремлённая женщина прямо на моих глазах постарела. На лбу проявились глубокие морщины, уголки губ и глаз опустились. Лицо и руки приобрели сероватый оттенок. Тамара не плакала, но моё сердце сжалось от боли и тоски в её взгляде.

– Никогда не думала, что мой сын станет преступником, – тихо проговорила она. – Наверное, я что-то упустила, когда воспитывала его…

– Пожалуйста, не судите чересчур строго, – попыталась я успокоить её. – Думаю, что он действовал в состоянии аффекта. Его ослепила ненависть…