Зелёные глаза

– А какие… Видел лет пятнадцать назад фотографию. Мне приятель показывал. Везде таскал с собой и всем показывал. На осенний рёв приезжал с Борисом, вашим дядькой. Ага… Так там кузов машины, не знаю, правда, какой. Не помню. А на кузове малец сидит верхом на таймене. Таких я не ловил, такой и пол сотни может весить. Не знаю, как таких ловят.

Лодка уже вышла из залива, и её подхватило течение. Не было смысла заводить мотор, и мы бесшумно понеслись вдоль каменистого берега.

Я не мог перевести дух.

– Я тоже слышал про эту фотографию, – не в силах сдерживать эмоций, сказал я. – Может, даже видел.

Дядя Миша мотнул головой и придавил тайменя сапогом.

– Так будет спокойней.

На берегу уже ждала наша вчерашняя машина. Мужики рассыпались вдоль берега в поисках приключений, у некоторых были удочки.

Узнав, что мы ничего не поймали, они подняли нас на смех.

– Ну, ладно стыдить парней, – заступился за нас хозяин. – Первый раз. Они и не знали, что мутить надо.

Услышав знакомое слово, я переспросил:

– Что значит мутить?

Мужики открыли рты для смеха, но, увидев недовольное лицо дяди Миши, успокоились.

– В воду по колено заходишь и начинаешь дно разгребать, мутить. И тут же кидаешь крючок, даже поплавка не обязательно иметь, – коротко и доходчиво объяснил один из мужиков.

Меня удивила простота и удобство такого способа. Фраза «ловить рыбку в мутной воде» теперь стала для меня реальным действием.

Переплыв на лодке на другой берег, за каких-нибудь полчаса, мужики, с которыми я ехал вчера в машине, наловили около десятка леночков и двух совсем небольших, но настоящих тайменей.

Вернувшись обратно, довольные уловом, они достали лук и, мелко нарезав и покрошив его на хлеб, стали есть рыбу прямо сырой, предварительно сняв с неё шкуру и хорошо посолив. Мне стало не по себе от такого рыбоедства.

– Попробуй, – предложил мне тот, что был водителем. Не прожевав до конца, он уже запихивал в рот очередную полоску свежей рыбы. Он был самым общительным и более расположенным к нам. Я сделал «бр», и меня передернуло.

– Это вкусно! Попробуй! Будет, что вспомнить! Это же чистейшая рыба. Таймень даже в Амур не спускается.

– Ну, ты наговоришь сейчас, – перебил его другой. – Любая рыба зимует в Амуре.

– А ты что, вместе с ней зимовал?

Мужики начали спорить и забыли про меня. Интерес был большим. Смачные белые кусочки соблазняли, но я так и не пересилил себя. К тому же на плите подогрелся вчерашний жирный суп, как оказалось, из дикого козла. А вчера нам сказали, что из баранины.

Лёха колдовал с чайником, нашуровав в него с десяток разных сортов ягод.

Кто-то из приехавших мужиков достал литровую банку цветочного меда, и всё, что происходило после, напоминало праздничное весёлое застолье.

Неожиданно раздался сигнал нашей машины, и все потянулись к ней занимать свои места.

Я посмотрел на дядю Мишу. Его это, казалось, и не коснулось. Он суетился среди бесконечных дел и забот своего хозяйства. Увидев меня и Лёху, готовых влезть в будку, он спохватился и побежал к воде.

– Ну, – произнес он, протягивая нам мокрый от рыбы мешок, наполовину набитый зеленой травой, – привет Борису. Жду его, так и передайте. Мне кое в чём помощь необходима. А его работа – не волк, в лес не убежит. А вам, – он протянул нам свою крепкую, как деревяшка, руку, – если надоест в городе, приезжайте. Чистой воды попьёте. Мне ещё до пенсии пять лет. По возрасту-то уже гожусь, а стажу не хватает, – хрипловато посмеялся он. – Не знаю, куда потом деваться.

Я приподнял рюкзак, он показался мне ещё тяжелее, чем вчера.

– Не смотри, – улыбаясь, успокоил дядя Миша. – Там я вам гостинца таежного положил. Приедете, посмотрите, родных угостите. Ну! С богом, – он хлопнул Лёньку по плечу, подмигнул мне и пошёл вниз к своей реке.

Всё хорошее когда-то заканчивается. Мы уезжали с большой неохотой, и всем нам куда-то надо было спешить. Мне вдруг подумалось, что все, кто приезжал сюда, всегда куда-то спешили. А дядя Миша оставался. Он только давал наказы.

Я вдруг захотел подарить ему свой ножик. Вещь незаменимая. Мне показалось, что случая такого больше не представится, но машина уже карабкалась в крутой подъем между сопок, отмеряя не первую тысячу километров по таёжному бездорожью.

Как ни странно, наши вчерашние места снова достались нам. Мне показалось, что мужики смотрели на нас уже не так, как вчера. Они шутили с нами и делились своими впечатлениями от таежной жизни. Я смотрел на Лёху, он тоже недоумевал.

За окном мелькала зеленая, девственная тайга, а перед глазами у меня всё ещё неслась налитая серебром хрустальная река. В ушах стоял её шум. В глубине моего сознания на всю жизнь отпечатался рисунок:

Таежная река с коротким, но звучным названием. Молчаливые сопки, скрывавшие свои могучие тела под кронами деревьев, и маленькая поляна на берегу с дымящимся очагом. От берега неторопливо идёт немолодой, но сильный человек с седой непокрытой головой и в рубашке навыпуск с закатанными рукавами. За ним по пятам неотступно следует собака с острыми ушками и серпообразным хвостом.

Эту картину уже не сможет разрушить время.