Зелёные Созвездия

Я знаю этого старика и уже видел как-то один раз в жизни, но когда – не признаюсь даже самому себе. На сгибе руки у него висят два зонтика: один пёстрый, другой – чёрный. Для хороших детей и для плохих.

Ты – моя фантазия, – стонаю я, косясь в сторону старика.

Отнюдь, мой мальчик, – улыбается Оле-Лукойе. – теперь я не исчезну из твоей жизни до тех пор, пока не заберу к себе. Пока не подарю тебе последний сон, именуемый смертью.

Что тебе нужно? – спрашиваю.

Да ничего. Просто напомню тебе, что ты решил играть по своим правилам, а эта игра опасна. Природа слаба, а я силён. Ты принял не ту сторону, сынок.

Я не буду убивать Володьку, даже и не проси, – всхлипываю я. – Хочешь, убей меня, но его я не трону. Он – мой брат. Он ни в чём не виноват.

Конечно, виноват! – восклицает Оле. – Как и ты, неблагодарная скотина. Как ты просил меня спасти. Как умолял, и я помогал тебе. А ты в последний момент бьёшь прямо в спину! – Всякий раз, когда Оле открывает рот, оттуда вырывается облачко тьмы.

Ты не помогал мне никогда! – восклицаю в сердцах. – От тебя пахнет болью, смертью и разрушением.

Да что ты. А это помнишь? – Оле кивает на стену и там, вспыхнув тёмными клубами тьмы, снова появляется надувной круг с рисунком зонтика. – Кто держал тебя на волнах три дня? Кто не разрешал Кругу прохудиться, а?

Я холодею.

Ну если хочешь, убей меня сейчас, – тихо произношу и смотрю в потолок. – И закончим с этим.

Но старик не шевелится.

Давай, я жду, – требую, но Оле молчит. – Вот видишь, – я перевожу взгляд на старика и вспоминаю вечерний разговор с Володькой. – Ты не можешь. Ты не в силах.

В тёмных глубинах глаз Оле вспыхивает ненависть, и он шипит кривой улыбкой:

Всему своё время, щенок. А пока…

Из-за спины Оле достаёт третий зонтик, и мне страшно. Белый, в чёрный горошек, о котором не упоминал Ганс Христиан Андерсен. Под мой переполненный ужасом взгляд, старик раскрывает зонт, погружая комнату в негативное звёздное небо.

И я засыпаю.

***

Всю ночь мне снятся кошмары, потому что третий зонтик Оле предназначен именно для них.

Глава Четвёртая. Повелитель

Утром я завтракаю. Дедушка опять куда-то уехал, бабуля перекинулась со мной парой слов. Старалась быть милой, но грустные глаза её выдавали. Осторожно задала пару вопросов о маме. Я отвечал коротко, потому что не выспался. Голову словно залили свинцом, мышление притормаживалось.

Ясность вернулась только после того, как я проехал пару минут на велосипеде. Влажный воздух мрачного утра, сила деревьев и травы вернули бодрость, наполнили меня энергией.

На стук в дверь открыл сонный Володька в одних шортах. Увидев меня, он немедля пробудился.

– Ого, – произнёс он. – Да ты вырос!

– В каком смысле? – не понимаю.

– Твоя сущность стала такой огромной. Ты слился с Природой, как я и говорил. Где? В Лесу?

– В Реке, – отвечаю. – Но в ту ночь Лес говорил со мной.

Глаза Володьки стали ещё шире.

– Лес говорил? Сам Лес? Ты ничего не перепутал? Не Деревья, а прямо вот Лес?

– Прямо вот Лес, – киваю. – Единым голосом, в который вливались все Деревья.

Володька нахмурился, потом схватил меня за плечо и втянул в дом со словом:

– Заходи.

***

Мы сидим в кухне. Володька надел футболку, разлил сок (мне – вишнёвый, себе – банановый). Я закончил рассказывать события прошлых дней. Володька хмурится и катает наполовину пустой стакан в ладошах.

– Ну и дела у тебя, братишка, – вздыхает он.

– Вообще-то я думал, что ты меня больше видеть не захочешь, – отвечаю. – После всего того, что я натворил.

– Ты сделал это по велению сердца, и Каштан скорее наполнил болью тебя, нежели испугался смерти сам. Твой отец сейчас пророс где-нибудь в другом месте и, уверен, нисколько не злится на тебя.

– Да я про поделку, – пожимаю плечами.

– Забудь, – говорит Володька. – Ни одно произведение искусства не стоит человеческой жизни.

– Клёво придумал, – восхищённо говорю.

– Это я в каком-то фильме услышал, – улыбнулся Володька, и я засмеялся. – Поделку мы с тобой восстановим за несколько месяцев, думаю. У нас проблемы посерьёзнее. Куда тебя укусила Утка?

– В интимное место, – усмехаюсь я. – Тебе не покажу. Но можешь глянуть в качестве доказательства мой палец.