Зелёные Созвездия

Володька не разрешал прыгать на другие уровни, если находишься выше земли, а моя комната пряталась под самой крышей. Наконец, я устаю мучиться и сажусь на кровати. Босые ноги мягко опускаются на ковёр, желание внутри достигает предельной точки.

Я оставляю позади постель и двигаюсь к двери. Осторожно приоткрываю её и прислушиваюсь к тишине дома. Из соседней комнаты доносится сопение мамы, вызвавшее во мне улыбку.

Прикрыв за собой дверь, я мягко, словно кошка, слетаю с лестницы на первый этаж, пересекаю гостиную и замираю, положив ладонь на холодный металл дверной ручки.

Я пошёл, — мысленно произношу.

Будь осторожен, — шепчет Каштан по ту сторону дома.

Я медленно, чтобы замок громко не щёлкал, поворачиваю ключ. Издаваемый треск всё равно кажется оглушительным, способным перебулгачить весь дом. Я жду. Когда из засады, где-нибудь в районе дивана, выпрыгнет дедушка с криками:

— Куда собрался???

Дверь открывается, и я выхожу на крыльцо в прохладу ночи. Даже не в прохладу, а холод. Август обдувает меня ледяным ветерком, и я ёжусь. Дурак, отправился в путешествие в одних трусах, да медальонах на шее. Но возвращаться и одеваться не хочется. Любопытство распирает изнутри. Однако я всё же захожу обратно в прихожую.

Возвращаться — плохая примета.

Но я вынужден взять с собой то, что как талисман находилось со мной в морском путешествии. Нахожу на вешалке салатовую кепку и напяливаю на себя. Вот теперь я готов к приключениям. Голый рыцарь в трусиках, сделанных под манер плавок. Я про себя хихикаю и сбегаю с крыльца на дорожку.

Стоит ли мне далеко отходить? Наверное, нет. Пройдя половину дорожки от ворот до двери, я останавливаюсь и сажусь на холодную землю. Осознаю, сколь величественна Природа ночью, до жутких мурашек по спине. Привыкшие на ночь прятаться в коробках, окружённые четырьмя стенами, мы совсем забыли, каково это — спать под открытым небом, особенно здесь, в степи, что подступала с запада. Кажется, будто небесный купол, вышитый созвездиями, гудитсловно древняя электростанция.

Я ложусь на спину, ёжусь от холода и отыскиваю глазами Большую Медведицу. Она будет моим ориентиром. Сосредотачиваюсь и пытаюсь сделать тело лёгким. У меня не получается. Ледяной ветер не даёт уйти в себя, гнусно покусывая мою кожу.

Вот-вот. Кажется, что уже начинается. Руки и ноги терпко подрагивают, но этого недостаточно. Я забываю о Большой Медведице и закрываю глаза. Так лучше.

Стараюсь отвлечься от ветра, от холода, от посторонних звуков. И вот оно начинается. Тело становится лёгким, как пушинка, я чувствую, что могу лететь. Вверх и назад. Не открывая глаз, я готовлюсь к прыжку. Ощущаю себя на бортике бассейна. Можно откинуться легонько, всё равно что сделать шажок в воду, а можно оттолкнуться со всей дури и нырнуть в самый центр. Я боюсь застрять, поэтому собираю все силы.

Раз! Вбираю в себя всю энергию.

Два! Скукоживаюсь, стараюсь собрать пучок взрыва в области солнечного сплетения.

Три! Прыгаю.

Голова кружится, как на аттракционе, но ничего не происходит, только рассудок объят землетрясением. Тошнота подкатывает к горлу, и я переворачиваюсь на бок, тут же сбивая все настройки.

Открываю глаза. Из двора я никуда не перенёсся. Под рукой всё та же земля, тьма застилает взгляд. Права была тётя Света: нужно упражняться.

Забудь про холод и возвращайся на исходную, — приказываю я себе и переворачиваюсь на спину. Смотрю в небо, но Большую Медведицу не нахожу. Я вообще не вижу звёзд.

* * *

Сажусь.

Нет, я где угодно, только не во дворе у бабушки. Я в потусторонней тьме. И страх холодит сердце. Повсюду, куда хватает глаз, расстилается чёрная земля и ни одной травинки, ни одного листочка, ни одного дерева, ни одного дома. Просто — голая чёрная земля, из которой чёрными мешками торчат непонятные глыбы. И небо тоже чёрное, под стать земле, а разделяет их лишь едва уловимый горизонт, сияющий серой полоской. Сквозь черноту слабенько пробивается холодная убывающая луна, свет которой и позволяет мне разглядеть окрестности. Только здесь сияние не приветливое серебристое, как дома, а холодное белое.