Зелёный Горошек

Руки! Если кости скелета можно назвать руками. Мамочки! Я – скелет! Правда, под хламидой не видно, что там, но мои руки – натуральные кости! Впрочем… нет. Просто руки совершенно, абсолютно прозрачны, а вот скелет остался видимым, как был. Как будто я стала видеть насквозь, но не всё, а то, что менее плотное. Мелькнуло даже странное слово «рентген», откуда-то я вспомнила, что так обозначается такое пронзительное магическое зрение. Но браслеты, очевидно, держат меня не за скелетные, а за невидимые руки, внутри которых заключёны их кости. Костей браслеты не касаются. И поверхности серфа кости не касаются тоже. Главное, я руки чувствую. Особенно болящие от стояния на доске локти, а также хорошо чувствую держащие руки браслеты. Все четыре. Значит, руки на месте, только стали прозрачными. Я согнулась, ткнулась лбом в свои руки и убедилась, что права. Правда, сперва из-за импульсивности действия треснулась лбом об один из браслетов. Больно! Но потом чуть сдвинулась и ощутила и руки лицом, и лицо руками. Правда, не удалось повернуть руки в браслетах ладонями к себе. Браслеты оказались не круглыми, а овальными, точно по руке. Кажется, даже не просто овальными, согнутыми по размеру, а подогнанными ещё более точно, по всем изгибам рук, которых касались. Как будто их отливали по форме, сделанной точно с моих рук. Или налили прямо на руки расплавленного металла и подождали, чтобы остыл? Ха-ха, смешно. Жаль, могла бы более внимательно ощупать лицо подушечками пальцев. Но и так понятно, если потыкаться разными частями лица в тыльную сторону кисти, что всё на месте, нос, лоб, щёки, даже губы имеются. Более того, и волосы на голове есть! Хотя и невидимые. Я раньше не заметила, что они, хоть и не мешают смотреть, но лица всё-таки касаются, тем более что набегающий спереди поток горячего воздуха этому способствует, прижимая чёлку к лицу. А вот не выглядит ли всё равно моя голова как череп под совершенно прозрачными мышцами и кожей, вдобавок пустой, без мозгов, ведь мозги даже более жидкие, чем мясо рук, я узнать не могу. Ничего похожего на зеркало у меня нет. В хламиде, судя по её виду, карманов не предусмотрено, а если бы и были, и в одном из них лежало зеркало, как я его оттуда достала бы? Но я не настолько люблю пялиться на себя в зеркало, чтобы сожаление о его отсутствии помешало мне сообразить, что это всё равно ценнейшая, можно сказать, жизненно важная инфа, хоть и предположительная. Потому что, значит, если появится спасатель, похожий на персонифицированную Смерть, то есть – в виде скелета, нужно не пикировать от него в огненное море, если, кстати, у меня есть какие-то возможности управления этой доской в таком прикованном виде, а благодарно соглашаться спасаться. Другое дело, откуда ему тут взяться, спасателю? Эх…

О! Да вот же они, руки, если приглядеться, их всё-таки видно, как будто они сделаны из самого лучшего стекла, какое только может быть, а скорее, какого и не бывает в мире живых. Потому что я явно в царстве мёртвых, ну, или в прихожей, и очень скоро там буду. А что оно не совсем похоже на то, как про него люди думают, так это не удивительно. Никто ведь не возвращался, чтобы подтвердить истинность того или иного описания загробного царства. Вот никто и не знает, что люди превращаются там в костлявых медуз на летающих досках.

Необычно не только то, что стекло, в которое превратились руки, живое и гибкое, но и как стекло оно что-то… а, поняла, оно не отблёскивает. Ничего не отражает, а ведь обычно стекло работает как зеркало, хотя бы немного. Впрочем, подумавши, оно и должно так быть. Тут практически нечему отражаться. Красный свет идёт от огненного моря внизу, а я, и особенно прижатые к доске руки, в тени этой самой доски, и тут темновато. Может, если наклониться вбок и высунуться из тени, в руках отразится моё осветившееся огнём лицо, но что-то меня предостерегает от такой неосторожности. Наверное, жёсткие порывы горячего воздуха, хлещущие меня по лицу даже и когда я никуда не высовываюсь.