Зелёный поросёнок

Толпа пробежала через городскую свалку, от которой пахло старым луком, и не останавливаясь ворвалась в открытые двери длинного, как коровник, дома.

Над дверями большими синими буквами было написано: «ПИТАЛКА». Сбоку стоял улыбающийся розовый толстяк в белом поварском колпаке, на котором красными нитками было вышито: «ЮРА».

Прижимая к груди пухлые ручки, Юра радостно вскрикивал:

- Ах, какой сегодня обед! Не обед, а волшебный сон, честное слово! Сказка какая-то, а не обед! И совершенно бесплатно!

«Вот и холошо, - подумал Паша, - а то у меня ни одного люлика нет».

За длинными столами, тесно прижавшись друг к другу, сидели разноцветные человечки, коровы с оленьими рогами, длинноногие, с бармалейскими усами львы (а может, это были коты?), лопоухие слоны с хоботами, похожими на удавов, и просто удавы, но почему-то с ногами, как у гусениц, уже знакомый нам сиреневый дракон и одно вообще непонятное существо.

Существо это было нежно-зелёное и продолговатое, как дыня, с двумя вишнёвыми косточками вместо глаз и двумя пёрышками вместо крыльев. Себя это существо называло Жар-птицей.

Наконец Юра взобрался на табуретку, с трудом раскрыл толстую засаленную книгу и поставил её себе на колпак.

На цветной картинке дымилась тарелка с жёлтым гороховым супом, посредине которого плавали маленькие поджаристые кусочки сала и зелёная петрушка. Рядом на блюдечке лежал такой аппетитный жареный хлеб, что в животе у Паши громко заурчало.

Тотчас, как по команде, заурчало во всех животах.

- Сначала едим бульон, - улыбаясь командовал Юра. - Теперь откусываем жареный хлеб. Ах, как хрустит! Не хлеб, а мечта, честное слово! Теперь едим жареное сало. Ах, что за сало! Во рту тает, честное слово! Не чавкать, не чавкать. Это неприлично.

Пластилонцы, вцепившись жадными глазами в картинку, как заводные подносили пустые ложки ко рту, откусывали невидимый хлеб и под неумолкающее урчание своих животов глотали слюни.

«Калтинками колмяг, - хмуро думал Паша. - Зля я тогда Валелкину колбасу не поплобовал».

Вспомнив Валерку и весёлый Пропасик, поросёнок так опечалился, что захотел встать и уйти.

- Подаю второе! - радостно закричал Юра. - На второе сегодня… сейчас посмотрю, чего мы ещё не ели. Вот! Жареный поросёнок с яблоками!

- Как жаленый полосёнок? - опешил Паша. - Лазве полосят едят?

- К сожалению, едят, - грустно сказал Юра.

- Неплавда! Ведь повалов с яблоками не едят? Не едят. Значит, и полосяг не едят. И калтинки не едят тоже. Обманщик вы, дядя Юла.

Пластилонцы повскакали с мест, закричали, завыли, замяукали злыми, голодными голосами и принялись очень метко кидать ложками в Юру.

- Эт-т-то что такое?! - раздался вдруг громовой голос.

В дверях, окружённый тарзанами, стоял губастый Буме.

- Кому не нравится моя питалка?!

- Вот ему, великий Буме, не нравится, вот этому зелёному хулигану. И я ему не нравлюсь. Он меня утром так по голове веником стукнул, что я теперь не соображаю, как отлепин делать, - наябедничала из-под стола жирная Муха.

- А-а, - взревел Буме, - вот кто во всём виноват! Тарзаны, взять его! Купорос, рысью вперёд, марш!

- Куда? - безразлично спросил Купорос.

- Во дворец!

Тарзаны схватили упирающегося поросёнка, бросили его в машину и поехали за Бумсом, который мёртвой хваткой вцепился в седло ненадёжного Купороса.

«ТЕПЕРЬ Я, БУМС, КОРОЛЬ!»

Полуденное солнце через маленькие дырки в чёрном пологе с трудом пробивалось в Пластилонию. Узкие лучики освещали невзрачные кособокие стены и замусоренные улицы, по которым ехали машины. Было душно, как в бане.

Вместо деревьев вдоль улиц торчали сухие ветки со скрюченными листьями. На макушке самого высокого дерева сидела розовая птица с одним длинным, до самой земли, пером вместо хвоста. Завидя Бумса, птица встрепенулась и старательно запела:

- Чик-чирик! Фьють-фьють! Карр-кар! Куку-куку! Ку-ка-ре-ку!

«Послушала бы, как в Плопасике птицы поют», - грустно подумал сидящий между тарзанами поросёнок.

Наконец Купорос, а за ним и машины выехали на широкую площадь, посредине которой возвышался круглый, как торт, роскошный двухэтажный дворец.

Со всех сторон его облепили разноцветные колонны и невиданные крылатые звери. Они держали в зубах яблоки, виноград или цветы. В бесчисленных окнах поблёскивали настоящие стёкла, отчего дворец сверкал и переливался зелёными и голубыми огнями.

Посредине крыши, выложенной, как драгоценными камнями, круглыми конфетами, красовалась настоящая электрическая лампочка.

Перед дворцом на белом пьедестале стояла похожая на Купороса, только в пять раз больше, белая лошадь, на которой, вытянув вперёд руку, гордо сидел белый лупоглазый человечек.

На памятнике золотыми буквами было написано: «ВЕЧНЫЙ ИМПЕРАТОР».

Дворец, будто частый забор, окружали тарзаны со стрелятелями и флагами из спичечных этикеток.

Поросёнка, оробевшего от такого великолепия, поволокли вслед за Бумсом к главному входу, втащили наверх по широкой лестнице, провели через длинный пустой коридор и оставили у высокой красной двери.

- Жди здесь! - приказал Буме.