Землекопы

Гримма внушала ему благоговейный страх. Она часто бывала резка. Он объяснял это тем, что мозг у нее работал с необычайной быстротой, и ее раздражало, когда остальные не поспевали за ходом ее мысли. Но сейчас она была в ярости. В такие минуты лучше не попадать ей под руку.

— В последние дни я много читала, — сказала она.

— Да, я вижу, — заметил Доркас. — Но не разумнее было бы…

— Нет, спасаться бегством мы больше не станем, — отрезала она. — Мы будем сражаться с ними на дороге. Мы будем сражаться с ними у ворот. Мы будем сражаться с ними в каменоломне. И мы не капитулируем.

— Что такое «капитулировать»? — в отчаянии спросил Доркас.

— Нам неведомо, что такое капитуляция! — воскликнула Гримма.

— Но я действительно не знаю, что это значит.

Гримма прислонилась к стене.

— Хочешь, я расскажу тебе кое-что интересное? — спросила она.

Доркас подумал и ответил:

— Не возражаю.

— Есть книги, в которых говорится о нас.

— Вроде «Гулливера»?

— Нет. Там рассказывается о человеке. А я говорю — о нас. О существах нормального роста, вроде нас. Только они носят зеленые одежды, и на голове у них шапочки со стебельками. Люди ставят для них блюдечки с молоком, а они выполняют вместо людей домашнюю работу. И будто бы у этих человечков есть крылышки наподобие пчелиных. Вот как нас описывают в книгах. Там нас называют эльфами. Например, в книге «Волшебные сказки для малышей».

— Вряд ли с помощью этих крыльев можно летать, — с сомнением проговорил Доркас. — Чтобы подняться в воздух, нужен силовой двигатель.

— А еще они думают, будто мы живем в грибах, — рассказала Гримма.

— Гм… Не слишком правдоподобно.

— И будто мы умеем чинить башмаки.

— Ну, это уже ближе к истине, — заметил Доркас. — Нормальная, нужная работа.

— Кроме того, в книге написано, будто мы раскрашиваем лепестки цветов, чтобы они выглядели красиво, — продолжала Гримма.

Доркас удивленно посмотрел на нее.

— Ну, это уж вряд ли, — сказал он наконец. — Я видел множество всяких лепестков. Цвет в них заложен изначально, это совершенно точно.

— Мы на самом деле существуем. Мы делаем по-настоящему нужные вещи. Почему же в книгах о нас рассказывают всякие небылицы, как ты думаешь?

— Почем я знаю? — ответил Доркас — Я читаю только учебники. Я всегда говорил: что толку в книжке, если в ней нет ни графиков, ни чертежей?

— Если люди одержат над нами победу, — сказала Гримма, — вот кем мы станем: милыми маленькими человечками, раскрашивающими цветы. Ничего больше они нам не позволят. Они превратят нас в маленьких человечков. — Гримма вздохнула. — У тебя когда-нибудь бывало такое чувство, будто ты никогда не узнаешь всего, что должен знать?

— У меня постоянно такое чувство. Гримма вдруг сурово сдвинула брови.

— Я знаю только одно: я должна позаботиться о том, чтобы Масклину было куда вернуться.

— О! — воскликнул Доркас — О! — повторил он. — Я понимаю.

В логове Джёкуба было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Никто из номов сюда не заходил, потому что здесь вечно гуляли сквозняки и неприятно пахло.

Это вполне устраивало Доркаса. Он юркнул под огромный кусок брезента, служивший Джекубу чем-то вроде пещеры. Доркасу потребовалось немало времени, чтобы добраться до своего излюбленного места на теле чудовища. Для этого он соорудил некое подобие лестницы из деревянных планок и веревки.

Доркас немного отдышался.

— Я очень хочу помочь номам, — тихо проговорил он. — Я дал им электричество и всячески старался облегчить их жизнь. Но никто ни разу не сказал мне «спасибо», понимаешь? Они хотели, чтобы я написал таблички, и я написал. Теперь Гримма хочет сражаться с людьми. Она нахваталась всех этих идей из своих книжек. Я знаю, она придумала это, чтобы отвлечься от мыслей о Масклине, но ничего хорошего из ее затеи не выйдет, помяни мое слово. Но если я не приду ей на помощь, будет еще хуже. Я не хочу, чтобы кто-либо пострадал. Ведь нас починить гораздо труднее, чем тебя.

Доркас постучал каблуками по… интересно, почему? Видимо, по шее Джекуба.

— Тебе-то хорошо, — сказал он. — Спишь себе спокойно. Наслаждаешься отдыхом…

Он внимательно посмотрел на Джекуба. Потом чуть слышно сказал:

— Интересно…

Прошло пять долгих минут. Все это время Доркас сновал среди теней весьма сложной конфигурации, бормоча себе под нос странные вещи: «Так, аккумулятор вышел из строя, он уже не годится, нужен новый»; «Кажется, тут все в порядке, надо лишь почистить хорошенько»; «Гм… а бак-то у тебя почти пустой…».

Наконец Доркас вынырнул из-под пыльного брезента и с довольным видом потер руки.

«У каждого есть цель в жизни, — подумал он. — Благодаря этому мы и живем.

Нисодемус хочет, чтобы все стало, как прежде. Гримма хочет, чтобы вернулся Масклин. А Масклин… никому неизвестно, чего хочет Масклин. Чего-то очень значительного.

Но у каждого есть своя цель. Когда имеешь цель в жизни, чувствуешь себя сильным и уверенным.

Теперь у меня тоже есть цель.

Черт побери!»