Землемер

Пауль поворачивается и бредет к выходу. У двери он секунду медлит, вспомнив о талонах на питание, смотрит на Зайденшпиннера, но тот совсем окаменел в своем кресле, непонятно даже, дышит он вообще или нет. Совершенно подавленный, Пауль выходит в приемную.

— Господин поручик, — окликает его ординарец майора, пухлый малый в очках. Он протягивает Паулю толстый пакет серой бумаги. — Ваша почта.

— Почта?

— Копии последних приказов, несколько циркуляров и свежий номер журнала. Я не мог отдать пакет вашим помощникам, у них низкий уровень допуска.

— Да-да, — говорит Пауль, ничего пока не понимая. Требуется известное время, чтобы свыкнуться с услышанным, вся эта борьба порядка и хаоса, искусственный мозг, паутина над Европой, теперь вот какие-то помощники… — Скажите, я слышал… я насчет талонов на питание…

— Все необходимое ожидает вас в вашем кабинете на столе.

— В моем кабинете? А где…

— Восьмой блок. Табличку на двери уже сменили. Вы увидите, мы тут времени зря не теряем.

Да, времени они тут не теряют. Пауль смотрит на стенные часы — разговор с Зайденшпиннером занял пятьдесят минут, уже почти полдень. В желудке — словно камень лежит. Надо найти восьмой блок, надо найти свой кабинет, найти талоны и, наконец, надо найти место, где эти талоны обменивают на еду. Одному не справиться, а Феликс давно уже ушел. Пауль поворачивается к толстому ординарцу и говорит возможно более непререкаемым тоном:

— Телефонируйте в мой отдел и передайте моим помощникам приказ срочно явиться сюда. У них пять минут. Сейчас я проверю, действительно ли вы тут умеете ценить время.

Парень каменеет лицом, но без возражений принимается крутить ручку телефонного аппарата. Пока он бубнит в трубку, Пауль выходит во двор и в который уже раз сожалеет, что не курит — сигарета сейчас очень бы не помешала. Возможно, голова бы и прояснилась. На улице свежо, ветер шевелит бурые листья на мостовой. Посреди улицы скачет черный жирный ворон и каркает, как заводной, его крик болью отдается в голове. Пауль, все же, старается сосредоточиться.

Итак, судя по выспреннему бреду старика Шпиннера, существует некий рукотворный мозг, искусственный разум, который и руководит транспортными потоками в масштабах империи. Пауль даже представить себе не может, что за природа может быть у этого мозга, как он выглядит — слоновьих размеров медуза в цистерне с формалином? Отрезанная и гальванизированная голова циклопа Полифема? Что бы это ни было, оно существует и мыслит, строит планы, рассчитывает и организует. Судя по всему, с делом оно справляется. Воодушевленное успехом, высшее германское руководство решило применить его способности в военной науке, и с этим мозг тоже совладал, так как орды гуннов почти мгновенно оказались у стен Парижа. Но насколько Пауль понимает, месяц назад что-то разладилось. Здесь рухнула конфигурация, а там захлебнулось наступление. Немцы все еще топчутся на прежних позициях, даже не пытаясь идти на приступ почти незащищенной столицы. Вероятно, эти два события — падение конфигурации и провал на фронте — как-то взаимосвязаны. Понять бы еще, как? Но одно уже ясно: на события во Франции можно влиять отсюда, на расстоянии. Если уронить конфигурацию вторично, да посильнее, не разобьется ли она при падении окончательно? Тогда силы Франции и Германии уравняются, и они снова будут воевать по-старинке. Тогда появится и шанс победить. А пока боем руководит Полифем — такого шанса нет. Против Полифема любой бессилен. Хотя… Помнится, хитроумный Одиссей как-то же справился…

Ворон с пронзительным криком снимается и улетает — его кто-то спугнул? Да, по улице приближаются двое, парни лет двадцати, какие-то оба похожие друг на друга — темные курчавые волосы, маленькие бородки, черные костюмы, худые шеи торчат из тугих воротничков. Лица открытые, веселые, шагают парни бодро, с удовольствием, словно нет ничего лучшего в это хмурое утро, чем пройтись вот так, с другом, перешучиваясь и посмеиваясь, радуясь мелкому дождичку и легкому ветру. Они бы еще за руки взялись, думает Пауль, милая вышла бы парочка.

— Господин поручик Штайн? — спрашивает один из парней. Пауль кивает. — Мы ваши помощники.

— Представьтесь по форме, — холодно цедит Пауль, сомневаясь, не переигрывает ли он. Парни вытягиваются во фрунт.

— Помощник геодезиста старший писарь Краузе! — выпаливает один.

— Младший помощник геодезиста писарь Юнг! — вторит другой. — Ожидаем приказаний, господин поручик!

Ах, да, приказаний… Что бы им приказать такое?.. Как вообще немцы отдают приказания, есть какие-то особые формулы, или что?

— Так! — Пауль прокашливается. — Гм… Сверим часы.

Хорошая идея, немцы пунктуальны, он тоже пунктуален, ergo — он немец, и никакой не француз. Нет, плохая идея, просто катастрофа, у него ведь нет часов, что сверять-то?! Вот положение!