Землемер

Черты ее лицо опять приняли прежнюю свежесть и очарование.

Удивление появилось на лицах моих родителей, когда они увидели мисс Мальбон. Она с уверенностью поднялась со стула и грациозно поклонилась нам. Урсула чувствовала, что должна была теперь вести себя не как племянница землемера, а девица хорошей фамилии, вполне понимающая свое достоинство. В самом деле, участь Мальбонов совершенно изменилась. Дядя извещал Франка о смерти единственного своего сына и звал его с Урсулой к себе. Он писал в своем письме, что усыновляет их и делает наследниками своего богатства.

Моя мать была восхищена этим поклоном. Правда, она заранее решила для себя обращаться с Урсулой, как с дочерью. Даже сам генерал, который думал иначе, должен был капитулировать.

Спустя два часа после завтрака бабушка отвела меня в сторону.

— Послушай, Мордаунт, теперь, когда я узнала Урсулу Мальбон, я могу сказать тебе: женись на ней… Это будет отличная партия, если при этом старый Мальбон не изменит своего решения.

Добрая бабушка! Она до последней минуты своей жизни думала, что она была виновницей моего брака с Урсулой.

Генерал Литтлпэдж и полковник надолго задержали нас в Равенснесте, потому что они непременно хотели лично осмотреть все свои имения. Маменька и тетушка Мэри не жаловались на это и жили весело, тем более, что эта местность напоминала им прошедшее. Франк уехал к дяде. За время его отсутствия все было приготовлено к моей свадьбе с его сестрой. Наконец прошло два месяца после смерти землемера, траурное время закончилось, и мое счастье настало. Пастор приехал из Олбани, чтобы благословить нас.

Мать моя не выпускала Урсулу из своих объятий, и я, к величайшей своей радости, заметил, что моя будущая жена с каждым днем все больше и больше обольщала наше семейство.

— Никогда я не была так счастлива, как нынче! — сказала мне однажды Урсула, прогуливаясь со мной по лугам. — До сих пор я не знала, что значит иметь мать.

Правда, мой дядя землемер любил меня чрезвычайно и делал все, что мне было угодно, но его ласки не полностью удовлетворяли меня: я искала чего-то другого и теперь нашла это на груди твоей матери! Благодарю тебя, Мордаунт, за эту участь, приготовленную мне, за то, что ты дал мне мать, дал мне отца и сестер. Кто не позавидует мне? Я обожаю их всех, потому что они заменили мне целый мир; для меня это лучшие и драгоценные люди в этой жизни.

— Очень рад, Урсула, что ты находишь себя счастливой. Но я только одного боюсь, чтобы ты меня не забыла среди милых для твоего сердца…

Урсула улыбнулась и этой улыбкой сняла все мои опасения…

Наконец мы были обвенчаны… Церемония происходила рано утром. Обед был молчаливым, потому что каждый был занят своими мыслями. Маменька осыпала Урсулу поцелуями и материнскими благословениями.

Генерал присоединился к ней.

Моя молодая жена была растрогана до глубины души, и слезы невольно текли из ее глаз.

— Мордаунт прекрасный малый! — вскрикнул отец. — Он любит очень сильно. Но если он осмелится на вашем лице отразить хотя бы малейшую тень печали, тогда скажите мне: я разберусь с ним.

— Вам нечего бояться за Мордаунта, — сказала бабушка, — он настоящий Литтлпэдж, а все Литтлпэджи превосходные мужья. Мордаунт вылитый дедушка, когда тот был еще молодым. Да благословит вас Бог, моя дочь; когда вы приедете осенью в Сатанстое, я покажу вам портрет моего генерала.

К концу медового месяца я заметил, что люблю Урсулу больше, чем прежде. Я раньше никогда не мог подумать, что такое может случиться. Впрочем, не такие еще случаи происходят в жизни! Из Равенснеста мы отправились в Лайлаксбуш, где я имел удовольствие ввести свою жену в свет.

Она тут же заняла в нем достойное место.

Между тем постройка нового дома продвигалась к концу. На следующую зиму мы отпраздновали в нем Рождество.

Наше семейство увеличилось тогда еще на одного человека: Урсула родила мне сына.

Нужно ли прибавлять, что Франк и Присцилла, Том и Кэт поженились вскоре после нас и что они были так же счастливы, как и мы с Урсулой?

Старый Мальбон умер зимой и оставил все свое богатство племяннику. Франк хотел разделить его с сестрой, но я был против этого. Я взял Урсулу только для нее самой, н сердце ее было для меня выше всех сокровищ.

Как я думал в 1785 году, так я думаю и сейчас.

Мне кажется, что я не сделал злоупотребления из даров, ниспосланных мне Провидением, но из всех этих даров я больше всего дорожил одним — это Урсулой.

Я должен также сказать несколько слов о Джепе и Сускезусе.

Оба они еще живут до сих пор в Равенснесте. Я выстроил для индейца недалеко от нашего дома маленькую хижину, на краю знаменитого рва. Вот уже двадцать лет как он живет здесь и надеется здесь же и умереть. Он уже стал старым, но все еще силен и бодр, так что я надеюсь, что он доживет до ста лет. Старый Джеп не уступает индейцу и до сих пор тоже держится прямо. Они с Сускезусом никогда не разлучаются. Даже зимой они вместе отправляются на охоту и никогда не приходят без добычи.