Земленыр или каскад приключений

— Какая радость, господа! Вы и не представляете! С одной стороны, я, к сожалению, скорее всего расстреляю вас, но с другой — какая радость! За четыре месяца дежурства — ни одной живой души. Вы первые! Дикое, захолустное место! Хуже того! В захолустье хоть какая-то жизнь да есть, а тут — никакой! Только противные солдатские рожи! Пошли прочь! — вдруг крикнул он, и наверху, у люка, послышалось какое-то движение — солдаты, видимо, подслушивали. — И вот вы! Это праздник! Надо отметить! Что предпочитаете, господа: вино, карты?

— Вопрос! — ответил Вася.

— Я слушаю.

— За что это вы хотите нас расстрелять?

— Вы сами отлично знаете: за диверсию! За поджог моста!

— Но…

— Никаких «но», дослушайте сначала мои соображения! С одной стороны, я вам очень благодарен, что вы сожгли мост! Кому он тут нужен? Не перебивайте! — воскликнул он хрипло, видя, что старик набрал в грудь воздуха для протеста. — Да, именно благодарен, ибо теперь здесь, в этом проклятом месте, нам нечего охранять и можно, грубо говоря, сматываться домой. Мы уже послали вчера гонца с докладом и с просьбой отозвать нас. Но, с другой стороны, я вынужден для начала вас арестовать, а там и расстрелять, возможно, если вам не удастся оправдаться. А оправдаться вам, наверняка, не удастся, потому что какое может быть оправдание, если мост сгорел, пропала собственность королевства, порученная нашей охране. У нас нет выбора: либо мы с вас снимем кожу, либо его величество — с нас! Но, как вы понимаете, своя рубашка ближе к телу, тем более — кожа! И мы не упустим возможности сберечь ее! Или я скверно рассуждаю?

Трудно разговаривать с человеком, не глядя ему в лицо, а тут было трудно и в лицо-то глядеть, едва белевшее в припотолочном чаду свечей.

— Дяденька, — сказал Вася, — вам же так неудобно стоять!

— И больно! — добавила Люба.

Действительно, голова его была согнута так неестественно, почти под прямым углом и так защемлена между накатом и телом-столбом, что казалось странным, что она круглая, когда должна быть расплющенной.

— Да, и неудобно и больно, — согласился офицер, — но что поделаешь, если я урод?

— А почему бы вам не выпилить дыру в потолке для головы?

— Оригинально, мальчик! Спасибо! Я над этим тоже много думал и нашёл более остроумное, по-моему, решение! Извольте убедиться! — Он наклонился, пленники при этом вобрали головы в плечи и ссутулились из боязни, что потолок обрушится на них, коли подпорка убралась, — но все осталось на месте, офицер приподнял с пола маленькую крышку, под которой обнаружился приямок, куда долговязый и переступил и, довольный, выпрямился. Теперь голова его уместилась под накатом. И у Земленыра блеснула озорная мысль — задёрнуть Сильвуплета в землю так, чтобы в лунке осталась торчать одна лишь голова, словно капустный кочан, а потом бы прикрыть её крышкой, а самим спрятаться и позвать солдат. То-то был бы их ужас, когда они, подняв крышку, обнаружили бы там живую голову своего начальника. Этот розыгрыш во всех деталях так понравился деду, что он, заранее расхохотавшись, едва не приступил к его исполнению, но вовремя представил все тяжкие последствия своей шутки. Во-первых, при малейшем вскрике офицера, а он не может не вскрикнуть, когда его потянут под землю, из люка грянут ружейные выстрелы. Во-вторых, если выстрелы не грянут, то грянет разоблачение Земленыра, о котором барбитураты и по долгу службы и по-житейски обязаны знать или слышать, ибо в самом народе о нем, наверняка, уже сложились легенды. И вместо мгновенной смерти от пули придёт затяжная смерть в ссылке, потому что его немедленно скрутят и вернут — найдут способ вернуть! — в тот же лес, а со спутниками варварски-безобразно расправятся. И сорвётся при самом завершении такая грандиозная экспедиция, в которую вложено столько усилий, волнений и мужества! Нет, будь он один, можно было бы, пожалуй, попробовать шутку, но рисковать целым коллективом и целым делом нельзя! Шутки прочь! И Земленыр тоскливо отряхнул ладони неведомо от чего.

А Сильвуплет между тем, как бы защемлённый в приямке и не имея возможности переступить для поддержания равновесия, мотался из стороны в сторону, словно некий чудовищный гибрид человека и растения, изредка придерживаясь за накат, и похвалялся:

— Не правда ли, моя идея остроумнее?

— Да, очень остроумно! — поддакнул Вася.

— Солдаты предлагали обить потолок сенными матами.

— Тоже здравая мысль!

— Да, но усложнённая. Надо плести маты, закреплять, а потом они станут крошиться, попадать в пищу, в глаза — осложнения. А ямка — просто! Выбросили десять лопат земли — и все! Значительно проще, чем делать дыру в потолке или матах!

— Да, просто и остроумно! Но ещё проще и остроумнее — сесть, — подсказал Вася и кивнул на чурбак.

— Правильно, юноша! О, ты сообразительный малый! Далеко пойдёшь!

— Если не расстреляете.

— Вот именно. Молодец!