Землепроходец Ерофей Хабаров

Бахтеяров поднялся по Витиму выше Перфильева. Как и предполагал воевода, хлебных запасов ему хватило. Но чем дальше шел отряд, тем путь становился все более непроходимым и трудным: приходилось преодолевать множество мелей, порогов, лесных завалов. Люди выбивались из сил, а конца пути не было видно. Тунгусы, которые изредка встречались в тех краях, пугали Бахтеярова рассказами о многочисленности дауров и о силе их князьцов. Взвесив все за и против, Бахтеяров отдал приказ о возвращении, ограничившись, как и его предшественники, сбором географических сведений. Он дал подробное описание Витима с указанием мелей, порогов и речек, впадающих в него. Взятый Бахтеяровым тунгусский шаман Лавага подтвердил прежние известия о богатстве Даурии и наличии там хлеба и серебряной руды. Новым для русских в рассказе Лаваги было упоминание о реке Зее, левом притоке Амура, про которую в Якутстке еще никто не знал. «А на Зие-реке хлебных сидячих людей много, а вверх по Зие тунгусов много. И у тунгусов соболей много», — сообщал Лавага.

Новая неудача не заставила Головина отказаться от намеченных планов. Наоборот, поиски путей на Амур стали вестись еще более энергично. В Якутской приказной избе расспрашивали русских и нерусских людей, знающих что-либо об Амуре и путях к нему. Показания тщательно записывались подьячими, докладывались воеводе, сопоставлялись и обсуждались. Так прошло два года. И вот в 1643 г. одному из русских отрядов, собиравших ясак с тунгусов в устье реки Алдана, встретился тунгусский шаман Томканей, который хорошо знал о существовании другого, более удобного, чем Витимский, пути в Даурию и на Амур. К тому же, как выяснилось, шаман знал об Амуре не понаслышке, а неоднократно бывал там сам. Томканея привезли в Якутск, где его лично расспрашивал воевода. Со слов тунгуса, на Амур можно было попасть правым притоком Лены рекой Алданом. Из Алдана нужно было идти Учуром и Гонамом до волока. С волока путь вел в Брянду, впадающую в Зею, а оттуда — в Амур. Томканей обнаружил хорошую осведомленность о племенах, живущих по реке Зее, и даже назвал имена «лучших людей» их улусов. Рассказ Томканея о Зее и ее населении, совпадавший с сообщением тунгуса Лаваги, был тщательно записан в воеводской избе. О нем вскоре известили Москву, а тунгуса наградили четырьмя аршинами «доброго сукна».

Таким образом, в 1643 г. якутская администрация имела об Амуре и путях к нему значительную информацию, которая не оставляла никакого сомнения в том, что приамурские земли могут стать источником продовольствия, пушнины, драгоценных металлов. И воевода Головин решил сделать еще одну попытку присоединения Приамурья к Российскому государству.

Как отмечает историк Б. П. Полевой, новая экспедиция на Амур во главе с письменным головой Василием Поярковым «готовилась в масштабах, совершенно необычных для малолюдного Якутского острога». В условиях якутской скудности воевода не пожалел снарядить экспедицию всем необходимым. Он выделил 6 дощаников, положил на их оснащение 4312 саженей парусины, 325 саженей веревок новых, 790 саженей веревок, бывших в употреблении (старых). На случай, если бы суда пришлось тянуть против течения, было отпущено 380 саженей бечев. Для починки имеющихся и постройки новых судов Поярков получил судовые инструменты, в том числе 3 долота, 12 напарей, 23 сверла, 6 оборотней, 4 скобели, 700 судовых скоб, 200 гвоздей.

В отряде Пояркова было 112 служилых людей, 15 «охочих» промышленных людей, 2 целовальника, 2 толмача и 1 кузнец. Проводниками по Алдану и Гонаму должны были идти тунгусы Томканей и Лавага. Один из толмачей был в свое время в отряде Москвитина и хорошо знал путь от Охотского побережья до Якутска. Перед походом служилым людям выдали порох, свинец, 70 куяков, 10 панцирей, пищали и «пушечку железную, а к ней сто полуфунтовых ядер».