Землепроходец Ерофей Павлович Хабаров<br />(Книга для учащихся старших классов)

В обязанность Головина входило не только проведывание новых, не обложенных ясаком земель, что он и делал, но и заведение государевой десятинной пашни, способной обеспечить казенные нужды нового уезда. В наказе, выданном Головину, на этот счет говорилось: «Велено высмотреть того накрепко, мочно ли на Лене-реке… пашня завесть и пашенных крестьян устроить, чтоб на ленских служилых людей… хлеба напахать ленскими крестьяны, а ис Тобольска… хлеба не посылать. Да будет по их (воеводскому. — Г. Л.) высмотру на Лене-реке в каких местах пашня устроить мочно, угожие места есть, и им велено в пашню строити охочих людей и о том отписати к государю к Москве»[15].

Воевода прибыл в Якутск в 1641 г. По пути к месту службы он имел возможность осмотреть пашни, заведенные Хабаровым. От зоркого воеводского глаза не укрылись крепкие амбары, доверху набитые хлебом, из которых воевода на казенные нужды занял 3000 пудов зерна, а ехавший с ним торговый человек Иван Сверчков —600 пудов ржаной муки. Следуя к Якутску и по прибытии туда, Головин организовал поиск свободных от леса, пригодных под пашню мест, разослав с этой целью отряды служилых людей. Он лично «досматривал и смечал елани между Усть-Кутой и Олекмой». Но пока шла разведка новых мест и продолжалась казенная переписка о присылке для их заселения пашенных крестьян, время шло, занятый у Хабарова хлеб был съеден, а дело с заведением казенной пашни не продвинулось вперед. Тогда Головин, к чему-то придравшись, отписал у Хабарова «на государя» его пашню в устье реки Куты, Усолье с двором и варницей, причинив ему тем самым убыток в 500 руб.

На конфискованной у Хабарова распаханной земле воевода стал внедрять государеву казенную пашню. Так как крестьян-охотников для работы на ней не нашлось, Головин, в виде временной меры, посадил на пашню «из найма» служилых людей из якутского гарнизона М. Максимова, М. Константинова, С. Родионова, М. Никитина, А. Кириллова. Каждый из них обязывался пахать по 3 десятины и получил в «подмогу» по 2 лошади, 2 сошника, 2 серпа, 2 косы, 2 хомута, а для сева «государевы семена». Пашня давала хороший урожай. Не ошибся в выборе земли «старый опытовщик» Хабаров! В 1645 г. с каждой из ее 15 десятин было собрано по 148 пудов. В 1650 г. все 5 человек служилых людей распоряжением Сибирского приказа были оставлены на пашне навсегда, т. е. превратились в государевых пашенных крестьян. Так взятые в казну посевы Хабарова послужили началом казенной пашни на реке Лене.

Конфискация воеводой земли и хозяйства не прошла для Хабарова бесследно. Как он писал позже, «… от воеводы Петра Головина налоги разорился и одолжал великими долги». Но Хабаров решил не бросать начатого им перспективного пашенного дела. Он приискал новые «угожие» земли, которые лежали на Киренге. Чтобы поднять большой массив, требовались рабочие руки. Как и в 1638 г., он набрал работных людей в Енисейске. 10 февраля 1641 г. Хабаров послал туда своего поверенного Семена Максимова сына Подболоцкого «для промышленных людей на реку Лену»[16]. Руками промышленников Ерофей Павлович планировал распахать пашню, произвести весенний сев, осенью собрать урожай, а зимой отправить их на соболиный промысел в тайгу с братом Никифором.

В 1641 г. в устье Киренги зазеленела новая нива. Свое владение землей Хабаров оформил специальным документом — «да-ной» или «отводной». В ней писалось о выделении Хабарову «на Великой реке Лене, на Усть-Киренги земель под двор, и под гумно, и под огород и под пашню. И пашню ему пахать. И под скотинные выпуски отгородить ему на тех землях непахотные места, смотря по своей мочи и скоту».

Вручая Хабарову «даную за своею рукою» (подписью), воевода Головин очень хотел, чтобы Хабаров взял на себя обработку одной десятины «государевой пашни». Казенная барщина сковала бы промысловую инициативу Хабарова, поставила его в большую зависимость от воеводской администрации. Воевода предложил ему, как бы из добрых побуждений, «ссуду против промышленного человека Пантелейка Плотника — тридцать Рублев на лошадь и на сошники, и на серпы, и на косу не в отдачу… а также льготу на год». Хабаров понял уловку и с достоинством ответил: «Так пахать не уметь!» (т. е. не умею, не хочу)[17].

Как промысловику и торговому человеку ему было важно сохранить за собой право владения землей не за выполнение казенной барщины, а за внесение хлебного оброка. Он снова поднял пашню только на свои средства, так и не прибегнув к казенной помощи: «пахал… тою пашню, наймуючи… своими крошишками (крохами. — Г. Л.), для заводу, и распахал шестьдесят десятин… И кляченка и наймитов наймовал самою дорогою ценою», — писал он в дальнейшем. Согласно сибирским окладным нормам, которые для отдаленной Лены были еще льготными, с каждой десятины распаханной земли Ерофей Павлович ежегодно должен был отдавать в казну десятый сноп.