Землепроходцы (СИ)

Сергей подбросил на ладони туго набитый кошель, усмехнулся своим мыслям. Деньги. До сиих пор он даже не испытывал в них особой нужды. Зачастую и домом то для него служили полотняная палатка или индейский вигвам, а кусок зажаренной на костре дичины или миска солдатской каши вполне удовлетворяли насущные потребности в еде. Уезжая, Ляшков как-то неловко сунул ему в руки весело позвякивающий серебром кожаный мешочек и предупредил, что здесь полковничье жалование за полгода. За остальные четыре, отдаст позже, по мере поступления наличности в княжескую казну.

От философских размышлений, отвлекла его новая экономка, сообщившая, что обед для господина будет готов через час, а сейчас, Ольгерд уже подготовил баню.

Глава 13. В ней наш герой в очередной раз убеждается, что инициатива бывает наказуема

В просторном, богатом шатре Великого Князя шел военный совет. Битый час собравшиеся в шатре воеводы сначала чинно и степенно, а потом уже с шумом, бранью и взаимными упреками обсуждали план дальнейшей компании.

Московское войско огромным разношерстым лагерем стояло на правом берегу Волги в устье впадающей в нее реки Свияги в двадцати шести верстах от Казани. Командовавшие пехотой князья Бельский и Ростовский сразу после высадки рвались вперед, считая, что располагают достаточными силами, чтобы взять город, не дожидаясь князя Холмского с конными полками. Противостоял им герой Ливонской компании Даниил Васильевич Щеня, призывавший наступать с оглядкой, да опаской, сильно не зарываясь, а то ведь татарин враг хитрый и умелый, по зубам крепко дать может. Вот только оставался старый воевода со своим мнением в явном меньшинстве. Шутка ли сам Дмитрий Иванович Углицкий, брат великого князя, поддерживал сторонников лихого наскока. И будь их воля, двинулись бы, как и в нашей истории наплевав с высокой колокольни на разведку и боевое охранение, чинясь друг перед другом, кто главней, да кто важней. И разгром русских, скорее всего, был бы неминуем. Но к счастью, общее руководство походом находилось в твердых руках осторожного Василия, а он ничего подобного допускать не собирался. Взялся за дело самым серьезным образом, полностью отказавшись от попыток взять столицу ханства лихим набегом, готовился к войне долгой и основательной. Планов у него было, что называется громадье и Казань конечным пунктом в них не была. Вот и сейчас он загадочно помалкивал, наблюдая за своими распалившимися полководцами.

Знали о тех планах лишь отсутствующий сейчас на совете один из самых старых и преданных отцовский военачальников князь Холмский, да Новоросский посол Костя Щебенкин, скромно примостившийся в уголке, и наблюдающий за словесными баталиями. Эх, эту бы энергию да в нужное русло, так нет, спорят князья-воеводы с пеной у рта. Готовы, прямо тут, не сходя с этого места, покрошить, сначала своих оппонентов, а потом всех врагов в капусту своими кривыми, татарскими саблями.

Сидит Костя и недоумевает, чего правитель то Московский молчит, не прекратит волевым решением весь этот базар-вокзал, не одернет крикунов и не уймет их "всехпобедюшное" настроение. Ведь, даже по мнению не очень подкованного в вопросах стратегии новоросса, глупость воеводы несли несусветную. Как же можно вот так без подготовки, без разведки надеясь на одно лишь извечное русское "авось пролезет" идти в бой самим, да еще и тащить за собой десятки тысяч ратников.

Нет, не допустит такого Василий. Мудр ведь князюшка не по годам и коварен "аки змий". Сам то, поди, и план операции составил, иначе с чего здесь на крутом мысу у слияния двух рек, спешно возводили деревянную крепость?

Срубы для стен и башен приготовили заранее, сплавили по Волге и теперь привезенным и Нижнего плотникам и посошным ратникам надо было только собрать их как своеобразный конструктор. Еще не закончена была работа, а уже везли сюда стругами продовольствие, оружие, пушки и огненный припас.

А еще непонятно было Щебенкину, для чего он сам-то на этом совете нужен. А между тем Василий Иванович, лично настоял на его присутствии. Впрочем, над этой темой наш герой решил голову особо не ломать, вскоре все само собой разъясниться, он уже давно привык, что просто так князь ничего не делает. И если бы Костя знал насколько, размышляя подобным образом, он был прав, то не был бы так спокоен.

— Выслушал я вас воеводы — наконец встав походного щедро изукрашенного резьбой и позолотой кресла, промолвил, наконец, Московский правитель.

Говорил он не громко, но этого оказалось достаточно, чтобы спорщики прекратили драть глотки и притихли.