Землепроходцы

— Да я совсем не об этом думаю. Был бы я десятником — подал бы якутскому воеводе челобитную, чтоб отпустил он меня новые земли искать на море. Слыхал ли ты, будто на полдень от Камчатского носа в море земля как будто есть, и земля эта будто бы так далеко на юг и на восток в море подалась, что там совсем благодатные теплые края?

— Может, и вправду есть в море земля обширная, — согласился Петр. — Сколь на восток казаки ни идут, все новые земли открываются. От одного казака достоверно слышал я, что против устья реки Караги земля виднеется, горы великие. А далеко ль та земля в море простирается — никому не ведомо. Атласов тоже на полдень от земли мохнатых курильцев как бы остров в море видел. Чую, что полно еще земель в море-океане, только некому те земли искать было. На Камчатке службу нести — и то казаков не хватает. А слухи про новые земли везде ходят.

— Слухи! — торжествующе сказал вдруг Иван. — А я доподлинно знаю, что в море земля есть. Говорил я прошлым летом, — понизил вдруг Иван голос до шепота, — с одним стариком из мохнатых курильцев. Он точно показывал мне на полдень и на восход и говорил, что земля там большая есть, восточная либо северная. Эта ни каменных городов, ни огненного боя не имеет. Ту землю легко будет привести под государеву руку.

— Может, оно и так, только за малым дело стало, — усмехнулся наивности брата Петр. — Уж кого-кого, а тебя-то воевода посылать на проведывание той земли не захочет, стань ты хоть и впрямь казацким десятником.

— Это почему же?

— Да хотя бы потому, что дать в лапу воеводе у тебя пока что нечего. Кого начальниками острогов воевода назначает? Тех, кто может отвалить ему рублей триста, а то и все шестьсот. Да и чин десятника ты мог бы купить за такие деньги.

— И Атласов не был из богатеев, а его воевода и в пятидесятники назначил, и Камчатку проведывать отпустил.

— Ну, с Атласовым тебе тягаться не по силам. Он и до Камчатки дошел с казаками по особенной своей отчаянности, потому как шел так: либо голова на плаху, либо новую соболиную реку откроет. Такое везенье казакам бывает одному из тысячи… Атласов — он еще и до твоей северной земли доберется, пока ты будешь только вздыхать о ней.

— Как так доберется? За тот разбой на Тунгуске сидеть ему, бедняге, в тюрьме теперь до скончания века.

— Господи! — рассмеялся вдруг Петр. — Ты же ведь и впрямь еще не знаешь… Атласов второй уж месяц как на Камчатке. С целой сотней казаков он заявился. Назначен начальником всех здешних острогов.

— Вот это хорошо! — обрадовался Иван. — Раз целую сотню казаков он с собой привел — значит, собирается новые земли искать. Не со своим отрядом, так хоть с ним пойду!

— Боюсь, не очень-то ты запросишься в его команду, — с сомнением покачал головой Петр. — Не тот он теперь человек. Занесся — не подступись! Казаки, с которыми он из Якутска шел, уж кровавыми слезами от него наплакались.

— Да что ты говоришь, Петр! Атласов не какой-нибудь спесивый дворянин, свой брат казак.

— Был свой, да весь вышел. Как что не ни нему — сразу плеть в ход пускает. Должно, тюрьма так озлобила его. Не только своих казаков, с которыми пришел на Камчатку, но и всех здешних служилых успел восстановить против себя. Привез он казакам камчатских острогов жалованье за много лет, да не отдает. И так, говорит, живете на Камчатке богато. Не то что жалованье отдать, грозится амбары у здешних казаков поглядеть. — При последних словах Петр заметно скис и задумался.

Ивану было понятно, о чем он думает. При сдаче упромышленных или полученных от камчадалов соболей государева казна выплачивала казакам денег в два-три раза меньше, чем торговые люди. У многих камчатских служилых скопилось порядочно пушнины, которую они не спешили сдать приказчикам, надеясь вывезти ее тем или иным способом в Якутск, где немало было торговых людей, шнырявших в поисках как раз такой утаенной пушнины. В случае удачи можно было сразу разбогатеть, на что, как было известно Ивану, и рассчитывал Петр.

Дальнейший разговор братьев тек вяло. Петр то и дело поглядывал на дверь, словно ожидал кого-то. Оказалось, он ждет появления Мартиана, у которого успел побывать еще утром с просьбой, чтоб тот пришел окрестить Марию с ребенком, обвенчать Петра с Марией и заодно прочесть молитву по погибшему Михаилу.

— Черт! — не выдержал наконец Петр. — И где этот долгополый запропастился? Поди, уж и на ногах не стоит — все стараются зазвать его в первый же день. Крестин да свадеб в Верхнекамчатске на месяц хватит. Сунул я ему целых два рубля и обещал угостить хорошенько. Да, видно, продешевил я. Другие больше дали.

Однако Петр ругал архимандрита зря. Мартиан вскоре явился. Был он уже изрядно пьян, мрачен и взволнован. На лбу его вздулся синяк. Сердито кинув на стол кадило, он сразу потянулся к чарке. Поднимая чару, облил вином бороду и рясу на груди — у него дрожали руки.

— Что стряслось, отец? — спросил Петр.