Землепроходцы

Академик Степан Петрович Крашенинников в своем известнейшем труде «Описание земли Камчатки» заметил, что камчадалы очень музыкальны, мастера плясать, а сказки их и просты и причудливы. Надо отметить, что и коряки, и ительмены не потеряли своего дара — сказки сказывать и песни петь. Их и слушал Арсений в бесконечные пуржливые дни в северном селении, куда заводила его пытливая тропа исследователя. Занятия этнографией подтолкнули молодого ученого к изучению исторического прошлого Крайнего Северо-Востока. Какие имена, связанные с Камчаткой, открылись ему! Атласов, Чириков, Беринг, Кук, Крузенштерн, Лисянский, Завойко… Да можно ли всех перечислить.

Александр Пушкин писал: «России определено было высокое предназначение…» Это высокое предназначение всегда выполнял народ. Настоящее освоение Камчатки началось с Владимира Атласова и тех 55 казаков, которые пришли с ним и поселились в долине реки Уйкоаль, как раньше называли ительмены реку Камчатку.

Арсений Семенов просто «загорелся» Атласовым. Какая истинно русская фигура, какое движение души, какое чувство долга перед Россией — этот Владимир Владимирович Атласов, камчатский Ермак, как назвал его Пушкин.

Как-то Арсений сказал мне: «Я хочу написать большой роман в две или три части. Этот роман будет о русских людях, которые пришли на Камчатку, но не остановились перед краем земли. Они зорко присматривались к Северной Америке. Они хотели видеть земли неведомые и таинственные».

Первую часть романа он посвятил Владимиру Атласову и Кузьме Соколову, первооткрывателю морского хода через море Ламское (Охотское), — великим труженикам земли и моря.

Однажды Арсений Семенов и ныне известный поэт-северянин Георгий Поротов сплавлялись по реке. А как известно, камчатские реки строптивы. На одном из поворотов они не смогли удержать лодку и перевернулись. Однако они сумели не только выплыть, но спасти лодку и часть имущества. Хорошо, что неподалеку оказалась деревня. Они попросились в дом, их пустили, быстренько растопили для них баньку, напоили душистым чаем, сваренным из шиповника, и они скоро заснули. А утром увидели, что вся их одежда развешена и высушена. Арсений бросился к рюкзаку. Он был чист, как новый. «Где рукопись?» — крикнул он возбужденно. Хозяйка, улыбаясь, не понимала его. «Где бумаги?» — спросил тогда как можно спокойнее Арсений. «Бумаги не замокли, — ответила ему хозяйка, — но они были помятые, исписанные, одним словом, я ими растопила печку — дровишки сыроватые… А я вам чайку заварила».