Землетрясения

Впрочем, уже на второй день пострадавшие начали организовываться: они раздобыли брезент и доски и вскоре по всему парку у Золотых Ворот и на площадях как грибы выросли палатки.

«Не было никакой разницы между бедняками и богачами. И те и другие становились в длинную очередь, чтобы получить свой, установленный комитетом паек еды, воды и одежды. Все делилось поровну. Люди, державшие деньги в банке, не могли, естественно, воспользоваться ими, так что все очутились в одинаковых условиях, как потерпевшие кораблекрушение. Еда и одежда были одинаковые для всех, будь то матросы, китайцы или же прекрасные дамы, еще на прошлой неделе блиставшие своими драгоценностями»[14].

Так как палаток не хватало для такого количества бездомных, многие попытались удрать из этого ада и устроиться в другом месте. Нагруженные узлами, беглецы спускались по Маркет-стрит к железнодорожному парому, толкая впереди себя детские коляски, изгибавшиеся под тяжестью вещей. Перебравшись на другую сторону залива, они устраивались там где попало или же садились в поезд, который бесплатно увозил их туда, куда они хотели. В Окленде нашли приют 50 тысяч беглецов, а в Беркли знаменитый университет был превращен в постоялый двор. Везде вырастали палатки и везде несчастных принимали с распростертыми объятиями.

Победа над огнем

Тем временем борьба с огнем продолжалась, подрывали все, что могло способствовать распространению пожара. Первые подрывные работы не дали никакого результата! и на следующий вечер возникла угроза, что весь город будет охвачен огненным кольцом. Тогда воинские части, более опытные в технике подрывных работ, сделали последнюю попытку на проспекте Ван-Несс, взорвав все дома с одной стороны улицы. И эта жертва окончательно изменила ход событий. На следующий день, в пятницу, пожар начал отступать. К тому времени уже можно было черпать воду из залива и пожарные принялись за дело с удвоенной энергией. В субботу 21 апреля любая возможность распространения пожара была окончательно устранена, а к вечеру пламя отступило к Норд-Бичу, где его добычей стали редко разбросанные дома.

За эти два дня методической борьбы за поддержанием порядка наблюдали уполномоченные на это лица, а продовольствие распределялось справедливо и бесперебойно. Так были пресечены паника и анархия; к людям постепенно возвращалось спокойствие. Некоторые из тех, кто собирался уехать, решили теперь остаться. Другие обсуждали, как бы подешевле отстроиться. Десятки тысяч жителей покинули Сан-Франциско без надежды на возвращение, но не меньше было и таких, кто пытался уже восстановить свои дома, если они еще в какой-то мере могли служить приютом, или в противном случае построить временное убежище, поудобнее палатки.

На третий вечер группы молодежи стали извлекать из-под обломков пианино и рояли, и вопреки трагической обстановке или, возможно, именно из-за нее, вопреки стонам раненых, плачу пострадавших семей и кровавому зареву пожара, который нехотя отступал, глухо ворча почти за: спиной, вопреки всему этому с разных сторон начали доноситься музыка и пение.

Можно, разумеется, попытаться представить себе, как выглядел Сан-Франциско в те страшные дни, но тем, кто сам не присутствовал при полном разрушении города! с 400-тысячным населением во время последней войны, такая попытка вряд ли удастся. И все-таки попробуем вообразить себе скопища людей на разрушенных улицах и в садах. Толпа была разношерстной, но различия определялись не столько имущественным положением, сколько умением приспособиться к невзгодам. Мы уже знаем, что бедствие сравняло все классы общества. Между тем многие пострадавшие все еще жили под открытым небом, тогда как другие разыскали удобный кров, расселись там на стульях вокруг стола, иногда даже украшенного букетом цветов.

Одни плачут, другие напевают песенки; вдали клубы дыма становятся все тоньше и прозрачнее; нет сообщения с внешним миром, нет газет, и это огромное скопище несчастных обреченных на безделье людей, волнуется, кипит, с жадностью питается новостями, столь же сенсационными, сколь и ложными. Ходят слухи, что все побережье Калифорнии смыто волной цунами, а город Чикаго разрушен землетрясением.

Иногда толпа расступается, давая дорогу экипажам с озабоченными представителями власти. Все обслуживание обеспечивается армией с помощью добровольцев. Приближается момент, когда власти почувствуют наконец такую уверенность в своих силах, что заставят всех заняться работой в обязательном порядке. Пока же проводятся розыски трупов, их относят в указанное властями место, опознают и хоронят.

Подведение итогов