Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

К тому же осенью 1379 г. наметился новый раскол в правящих верхах Великого княжества Литовского. Еще в 1378 г. виленская и трокская группировки действовали согласованно, добиваясь от стран католического Запада прекращения военных действий крестоносцев против Литвы. С этой целью в том же году в Мазовию отбыл с дипломатической миссией Скиргайло Ольгердович, в задачу которого входило встретиться затем с представителями Империи и Рима.[549] Однако орденским властям удалось свести переговоры к заключению сепаратных договоров сначала с Кейстутом, а затем и с Ягайлом. Первый из договоров, выработанный при участии Кейстута и скрепленный Ягайлом, был подписан послами Тевтонского ордена в Троках 29 сентября 1379 г. и гарантировал безопасность значительной части владений трокского князя в течение десяти лет.[550] Виганд из Марбурга в своей хронике упоминает, что из Трок послы отправились в Вильно, "где задержались на три дня и три ночи, сговариваясь о тайных делах с королем".[551] 27 февраля в Риге и в мае 1380 г. в Давыдишках Ягайло заключил договоры с Ливонским и Тевтонским орденами, в силу которых находившаяся под его непосредственной властью часть Великого княжества Литовского изымалась из сферы военных действий.[552] Соглашениями он фактически выдавал крестоносцам владения Кейстута, чем создавал серьезную опасность для единства и территориальной целостности государства литовских феодалов, но зато получал взамен возможность направить имевшие- /124/ ся в его распоряжении войска на соединение с ордой Мамая для осуществления совместного похода на Москву.

Как глава церкви в Великом княжестве Литовском Киприан мог быть посвящен в некоторые обстоятельства наметившегося противоборства в его правящей верхушке и воспользоваться создавшейся ситуацией, чтобы в конце 1379 г. предложить Дмитрию Московскому содействие в отрыве от Литвы и переходе под его контроль пограничных княжеств на юго-востоке. В таком случае поход московских полков во главе с Владимиром Андреевичем Серпуховским, Андреем Полоцким и Дмитрием Боброком Волынским в декабре 1379 г. на территорию Чернигово-Северщины и его результаты следует рассматривать как реализацию общего политического замысла, а само летописное известие об этом походе – как одно из важнейших свидетельств письменных источников о политическом сотрудничестве между феодалами Среднего Поднепровья и Московского великого княжества в канун Куликовской битвы.

Другим таким свидетельством являются сообщения летописей о посольстве Дмитрия Московского в Киев с целью приглашения митрополита Киприана в Москву и о его приезде. Все они, в сущности, сводятся к констатации этих двух фактов и указаниям на их сроки, причем датирующие признаки в разных летописях поданы с неодинаковой полнотой, а в отдельных случаях находятся в противоречии друг с другом. Определить поэтому точные даты отправки посольства из Москвы в Киев и приезда Киприана довольно затруднительно, но возможно. Рассмотрим сначала летописные сведения о посольстве. По характеру датирующих признаков соответствующие записи можно сгруппировать следующим образом: 1) записи, лишенные каких-либо прямых датирующих признаков;[553] 2) записи, где отправка посольства из Москвы датируется подвижным церковным праздником ("великим заговеньем");[554] 3) записи, датирующие посольство зимой того года, летом которого Пимен "поставлен бысть в митрополиты"; [555] 4) записи в составе рубрик, обозначенных определенным годом.[556]

Если первая из указанных групп ставит посольство в прямую связь с получением в Москве сведений о смерти Михаила-Митяя и поставлении Пимена, то вторая обозначает день и месяц отъезда послов. Для 1380 г. ими будут 5 февраля, а для 1381 г. – 24 февраля. Третья группа записей помещена составителями летописей в конце повести о Донском побоище или же Сказания о Мамаевом побоище (после известия о прибытии на Русь послов от нового хана Тохтамыша). Тем не менее, их определенно следует датировать 1380 г. /125/