Земли Меча и Магии. Химеролог (СИ)

Восхваляющий Одина и призывающий себе на помощь валькирий, прекрасных дев битвы, Хмурый вломился в людское столпотворение вслед за своим временным союзником, спасая его никчемную жизнь, переключив внимание противников на себя, а точнее на пугающе-завораживающий танец топоров.

Стремительный росчерк стали.

Затухающий крик боли.

Оседающее на землю тело.

Кровь.

Много крови, фонтаном брызжущей из распахнувшегося на глотке "второго рта", безумно скалящегося осколками позвоночного столба.

Кто-то заорал, казалось, прямо в ухо Нару.

Перекошенное в приступе нестерпимой, рвущейся из недр темного животного естества, ненависти лицо истинного сына Одина, жаждущего уйти на пиршество Асов, как и подобает славному воину — в окружении выпотрошенных трупов врагов.

Резкий удар кулаком куда-то в область почек ворочающегося под ним хаосита.

Костяшки пальцев обдираются обо что-то стальное, заставляя зашипеть сквозь зубы и ударить еще раз… и еще…

Низкий звериный рык.

Чей-то неверящий взгляд, еще не успевший затуманиться болью, смотрящий на обрубок собственной руки.

Татуированное лицо бледного.

Смазанный, даже не удар, а тычок, куда-то ему в скулу.

Голова лысого мотнулась в сторону.

— ВАЛЬГА…

Чавкающий хруст, с каким тесак мясника врезается в плоть и кость.

Рывок на себя.

Мокрая от пота и крови ладонь скользит по рукояти топора, притягивающего к себе слабо трепыхающееся тело.

Крошечная заминка, необходимая на то, чтобы вместе с обломанными кусками ребер извлечь на волю зазубренное лезвие из уже умирающего куска мяса.

Удар.

Демонопоклонник, первым пришедший в себя, взывая к Князьям Инферно, вырвал искривленный клинок кинжала из бока викинга, но лишь для того, чтобы воткнуть его снова, проворачивая в ране.

Нар швырнул Стрелу Праха в измазанное своей же кровью лицо хаосита.

Глазные яблоки лопаются в глазницах. Кожа и плоть исчезает, низводясь до уровня атомов и рассеиваясь по воздуху невесомым пеплом, обнажая желтоватые лицевые кости черепа. Дикий предсмертный крик обрывается на середине, когда губы, щеки и глотка превращаются в ничто.

— Умри! — полукрик-полувизг чего-то лишь гуманоидными очертаниями строения тела напоминающего человека.

Неведомая сила, сорвавшаяся с его скрюченных когтистых пальцев, отправляет одержимого духами битвы и мухоморным дурманом воина северных фьордов в непродолжительный полет.

Глухой стук, перемешенный с хрустом костей.

Тело викинга буквально наматывает на ствол одного из деревьев.

Рукоять кинжала так и торчит из его бока, почти не различимая на фоне прорвавших кожу осколков ребер и позвоночника. Шустрый сектант, шипя от боли, держится за вывихнутое запястье.

Непонятный колдун перевел взгляд на Нара, все еще сидящего на неостывшем трупе.

Пористая серая кожа, туго обтягивающая острые углы черепной коробки, имеющей лишь отдаленное сходство с человеческими, пустые глазницы, окруженные переплетениями черных пульсирующих сосудов.

— Здрасте.

Стрела Праха сама собой срывается с пальцев и летит в жутковатую физиономию, покуда тело Нара делает нечто похожее на перекат в сторону, сбивая с ног еще одного ублюдка.