Земли полуночи (СИ)

Генрих меня уже не слушал. Он сосредоточился, глаза у него потеряли фокус. Я попытался сократить расстояние и хорошим ударом прервать то, что он задумал сделать, но успел только дёрнуться. Внезапно накатила дикая боль, и глаза заволокло красной пеленой. Я уже ничего не мог сделать — все силы уходили только на то, чтобы держаться на ногах и не орать.

Постепенно боль ослабла, оставшись лишь болезненным эхом, и я начал приходить в себя. Генрих с интересом наблюдал за мной.

— Неплохо, Арди, — одобрительно заметил он. — Мало кто может при этом удержаться на ногах, да ещё и молчать. Но ты же понимаешь, что в реальном бою ты бы сейчас умер?

— Трудно было не понять, — криво усмехнулся я. — Это было очень доходчиво, наставник. Вот только я не понял, что это было. Расскажете?

— Расскажу, — согласно кивнул Генрих. — Но чтобы другим студентам тоже было понятнее… ладно, девушек сегодня трогать не будем.

Прошло буквально мгновение, и Иван рухнул на колени, подвывая от боли.

— Поднимайся, Сельков, — недовольно сказал Менски. — Арди держался гораздо лучше, а ведь я приложил его сильнее. Итак, студенты — кто-нибудь может сказать, что это было?

— Судя по ощущениям и полному отсутствию травм, это похоже на прямое воздействие на нервный узел, — выдвинул предположение я.

— Прекрасный вывод, Арди, — с удовлетворением сказал Генрих.

— Однако моя мать когда-то объясняла мне, что только целитель способен осуществлять прямое воздействие на организм, — продолжал я. — И даже целителю для этого требуется полный контакт.

— Всё верно, — подтвердил он. — Однако мы не исцеляем, а совсем даже наоборот. Да и вообще, ломать — не строить. Нам всего-то нужно запустить небольшой электрический разряд в нервный узел, а для этого необязательно быть целителем. Непосредственного контакта тоже не нужно, хотя расстояние всё равно должно быть очень маленьким — одна, ну, может быть, две сажени.

— То есть получается, что это абсолютное оружие, пусть только и ближнего боя? Так ведь можно кого угодно вывести из строя.

— Ничего подобного, — усмехнулся Менски. — Абсолютного оружия не существует, Арди. А конкретно воздействие на нервные узлы имеет крайне ограниченное применение. Реально его чаще всего используют для пыток — в качестве оружия оно слабо применимо.

— Расскажите подробнее, наставник, — попросил я.

— Всё очень просто — чтобы проломить естественную защиту организма, нужно иметь волю, намного превосходящую волю объекта. «Намного» — означает действительно намного, то есть против любых Владеющих это практически неприменимо. Разве что против таких, как вы, которые совершенно не умеют защищаться, но где таких найти?

«В Империи», — чуть было не ответил я. Но всё-таки смолчал — кто знает, может быть, от этого их как раз и учат защищаться, так что лучше лишний раз промолчать, чем лишний раз сказать глупость.

— То есть получается, что прямое воздействие на нервные узлы можно применять только на бездарных или на слабых необученных одарённых, — завершил объяснение Менски. — А с такими вы без труда справитесь множеством других способов, причём издалека.

— И зачем тогда нам это изучать? — мрачно спросил Иван. — Мы кого-то пытать будем?

— С чего ты взял, что будешь это изучать, Сельков? — ласково осведомился Генрих. — Ты до таких воздействий даже близко не дорос. Возможно, дорастёшь рангу к пятому–шестому, а пока что научись хотя бы сопротивляться.

— Нас, что ли, кто-то будет пытать? — Иван явно был в дурном настроении. Я его даже понимал — это было действительно очень больно.

— Обязательно, — подтвердил Менски с демонической ухмылкой. — Я, например. Начиная со следующего занятия, каждый из вас будет периодически получать дозу стимуляции. До тех пор, пока вы не научитесь держать постоянную защиту от подобных атак. И давайте без этих кислых рож, студенты — я это делаю не для своего удовольствия.

Он бросил взгляд на меня, и скептическое выражение моего лица мимо него не прошло.