Земли полуночи (СИ)

— Зови уж лучше Лапой, — проворчала она, не тратя лишних усилий на приветствие. — Тамила старое имя, его уже, считай, и нет.

Ага, знакомо — новое имя заменяет старое, прямо как у лесных.

— Но записалась-то ты в документы Тамилой Лапой, — указал я.

— Так что делать, если вам два имени нужно, — равнодушно пожала плечами она. — Вот и записалась.

— А Тамила — это самое первое имя? — продолжал допытывать я. — Какое самое первое у тебя было?

— Настоящее имя кому попало не сообщают, — недовольно сказала она. — Да и не кому попало тоже не сообщают. Родители знают, супруг часто знает. Ох, до чего же ты приставучий — как тебя жена терпит?

Ещё одно свидетельство, что Лапа и в самом деле родилась очень давно. У нас в старые времена ведь то же самое было, что и у лесных: настоящее имя только близкие знали, а для остальных была кличка, которая со временем могла и поменяться.

— Да так и терпит, — пожал плечами я. — Плачет и терпит, такова уж женская доля. Слушай, Лапа, а сколько тебе лет?

— Ты разве не знаешь, что женщину о возрасте спрашивать нельзя?

— Ой, да брось ты, — отмахнулся я. — Моя жена тебе морду била — можно сказать, мы уже практически родня. Что ты тут какие-то секреты устраиваешь на пустом месте?

Лапа скептически хмыкнула, но после некоторого раздумья всё же ответила:

— Тридцать два мне.

— Так ты молоденькая совсем! — обрадовался я. — У меня-то некоторым подружкам уже за двести. Но ничего, до сих пор бодрые, да ещё какие бодрые! Что далеко ходить, взять ту же Драгану, ты её ещё наглой соплячкой называла — помнишь?

Лапа что-то неразборчиво буркнула себе под нос.

— Ничего не пояснишь насчёт возраста? — настаивал я.

— А должна? — окрысилась она.

— Не должна, — согласился я. — Но ведь я от тебя ответа и не требую. Просто прошу по-человечески пояснить, как такое может быть, что родилась ты в какие-то былинные времена, и при этом сейчас тебе всего тридцать два. Каким же образом ты ухитрилась так ускориться? Или замедлиться, даже не знаю, как здесь правильнее сказать. В общем, промчаться по волнам времени.

— Не буду я тебе ничего объяснять, — хмуро сказала она.

— Жаль, жаль, — покачал я головой. — Ну ладно, не буду к тебе приставать, зря ты меня приставучим обозвала, обидно даже. Давай поговорим про наших крокодилов — про них-то ты расскажешь? Я же вроде как заказчик, помнишь?

— Пойдём, — коротко сказала Лапа, вставая с кресла.

Мы зашли в дверь напротив, за которой оказалась не комната, а лестница вниз. В конце лестницы обнаружилась солидная металлическая дверь, которую она отперла ключом устрашающего размера. В давние времена верили, что замок чем больше, тем надёжнее — возможно, и Лапа в это верит.

За дверью обнаружился большой бетонированный подвал с какими-то верстаками вдоль стен и непонятными частями приборов на полках. А в центре комнаты стояло здоровенное чучело с дубиной, и впрямь похожее на заказанного крокодила.

— Что-то у него морда коротковата, — с сомнением сказал я.

— Ты головой-то сам подумай, — недовольно отозвалась Лапа. — Это же не настоящий крокодил, который весь в одну линию, как бревно. Если этому такую же длинную морду приделать, он просто вперёд падать будет. Вертикальная ориентация требует, чтобы морда совсем короткая была — у меня даже с такой укороченной мордой большие проблемы были.

— Ну, логично, — согласился я. — А кусаться он умеет?

— Для укуса нужны мощные челюстные мышцы. Если их на укороченную морду поставить, то морда совсем круглая станет. Вообще не будет на крокодилью похожа. В общем, кусаться он не может, может только пасть слегка разевать, чтобы клыки показать.

— Ну, в принципе, пойдёт, — подумав, сказал я. — Кусаться нам на самом деле и не нужно. Ну и как он работает? Продемонстрируешь?

— Подходи к нему, только медленно, — предложила она.

Я начал осторожно приближаться к чучелу. Когда я подошёл сажени на три, глаза у крокодила вспыхнули красным, и он уставился на меня. Когда я приблизился ещё на сажень, он приоткрыл пасть и громко зашипел. Довольно жуткий звук.

— Хватит, — скомандовала Лапа. — Если ближе подойдёшь, он начнёт тебя дубиной лупить.

— А если отскочить?

— Опять успокоится.

— А если успеть мимо него пробежать — будет преследовать?

— Ты слишком многого от меня ждёшь, — недовольно нахмурилась она. — Я не могу сделать разумное существо, или даже что-то со сложными инстинктами. Он будет стоять на месте — это просто чучело с несколькими примитивными шаблонами поведения. Тебе чего-то большего хотелось?

Я глубоко задумался — а чего мне, в самом деле, хотелось? Как-то всё с этими крокодилами было второпях, между делом.

— Знаешь, не надо мне большего, — наконец сказал я. — Совсем не надо, чтобы он кого-то преследовал — у случайного человека должна быть возможность сдать назад и остаться целым. В конце концов, это же чисто декоративная вещь, реальная охрана будет на людях. А как мимо него проходить?

— Возьми вот это, — она сунула мне в руку круглый камешек с дыркой в середине. — Вот теперь иди.