Земли семи имён

Он выхватил из-за пазухи кулёк, который вырос до размеров картофельного мешка, и кинул его на Хедвику. Она отскочила, но мешок, словно живой скат, извернулся и настиг её, обвив душными щупальцами. Перед глазами воцарилась грязно-коричневая тьма, а в нос ударил неожиданно сладкий и солнечный запах яблок.

– Будешь знать, как дерзить Дядюшке Ши! Вот тебе!

Она забилась, стремясь сорвать холщовую материю. Попятилась, запнулась о выбоину в камнях, потеряла равновесие и полетела куда-то вниз, вниз, вниз…

– Если, милочка, не хочешь, чтобы я сдал тебя охране дворца, придётся помочь в моих маленьких фокусах…

Больше Хедвика ничего не слыхала. Когда она очнулась за тёмно-синей, расшитой серебром занавесью, за стенами балагана стояла глубокая ночь. Площадь Искр пуще прежнего пылала огнями, кострами, факелами и фонарями. От лотков мелких торговцев нёсся дух снеди: жареной дичи, рыбы, кукурузы и сладостей. Гремели барабаны, свистели дудки, грохотали жестяные подносы коробейников, усыпанные катушками, свистульками, стекляшками и другими дешёвыми фокусами… Фокусами…

Память извилась ужом, блеснула изумрудной змеиной кожей и наконец гибким, юрким тельцем скользнула на место. Хедвика вскочила и с ужасом поняла, что воспарила над землёй. А потом дёрнулась и снова полетела вниз, не чувствуя ни рук, ни ног.

– Да что за непоседа! – крикнул знакомый голос, и она тотчас приземлилась, но не на пол, а в чьи-то мягкие, мокрые, пахнущие розовым маслом ладони.

Дядюшка Ши снова водрузил её на стол и, ворча, принялся устраивать попрочнее. Хедвика в некотором оцепенении глядела за его спину – там, в большом ящике, оклеенном фольгой и украшенном звёздами из красной бумаги, отражалось нечто, никак не могущее быть ею. Фольга, разумеется, не зеркало, но исказить девушку, превратив её отражение в кристалл…

– Верни меня! – закричала она, пытаясь соскочить с подставки, но только подпрыгнула и сияющим голубоватым сгустком, похожим на кривой отросток или осколок, приземлилась обратно.

– Попрыгунья, – почти добродушно цыкнул Дядюшка Ши. – Не скачи, ещё разобьёшься. Это иллюзия, милочка, иллюзия. Но очень качественная! Я продам тебя каким-нибудь почтенным господам, которые занимаются добычей каменной пыли. Они заберут кристалл с собой, а когда иллюзия рассеется и они поймут, что ты такое, меня уже и след простынет!

– Все узнают, что ты обманщик! – хмуро ответила Хедвика-кристалл, сама не зная, каким образом умудрилась заговорить.

– Никто не узнает, – расплылся в улыбке Ши. – Я тебя оболью беспамятством. Ну-ка, где там оно у меня?..

– Я тоже забудусь? – в ужасе прошептала Хедвика, изо всех сил пытаясь совладать со своим временным кристальным телом. Скатиться, упасть, убежать прочь, прочь от липких ручонок Дядюшки Ши!

– Да что тебе станется, – махнул рукой он, возвращаясь к столу с узким флаконом. Открыл притёртую пробку, принюхался: – Э, нет, это Глоток Надежды. Такое зелье на всякую рвань изводить – преступление! Зельевар не простит.

Он снова отвернулся и принялся звенеть банками и пузырьками в потёртом кожаном саквояже. Хедвика наблюдала за ним в искажённом зеркале фольги. Вот он нагнулся, вот полез в боковой карман, зашуршал бумагой… Стеклянно звякнул гранёный стакан.

– Запропастился куда-то. Придётся свежей порцией тебя окатить, – озабоченно сказал он, осторожно поднося стакан к столу. – Ну, держи! – и щедро плеснул густой голубой жидкости, которая мгновенно впиталась в грани кристалла.

– Ай, как сияет! – довольно потёр ладони Ши и со звоном поставил стакан на стол. – Теперь покупатель и не вспомнит, что приобрёл этот кристальчик у меня. А Дядюшка Ши поедет на другую ярмарку и продаст там что-нибудь другое – фальшивое сердце или змеиные зубы – каким-нибудь простачкам… В деревнях и беспамятства не нужно, народ так доверчив! Ох! Ох!

На площади ударили часы и грохнул фейерверк.

– Началось! Началось! Ну, айда!

Он обхватил Хедвику обеими руками и, прижимая к животу, тяжело понёс к выходу. Из-за сине-серебряной занавеси дохнуло ночной свежестью, мандаринами и дымом; в небесах плескал фейерверк. Искры и огни сыпались на камни площади, дразня запертую магию…

Хедвика с облегчением убедилась, что «беспамятство» не подействовало на неё саму: она не позабыла ни кто она, ни что с ней произошло. Может быть, когда иллюзия рассеется, ей удастся потихоньку сбежать от будущего покупателя и продолжить поиски каменной лавки.

Она глядела прямо в толпу – глаз у кристалла не было, чем она видела, Хедвика понять не могла. Взору открывалось только то, что было прямо перед нею. Ей казалось, будто она застыла в стеклянном теле…