Земля 2.0 (сборник)

Такие уж у Ревича были особенности мимики и такая манера держаться в разговорах с начальством. Даже когда докладывал о несомненных успехах, вид имел крупно проштрафившегося, заставляя подозревать, что бодрый доклад – показуха и очковтирательство, а на самом деле все совсем не радужно… Но генерал прошел с Ревичем Марс и верил ему, как себе. Раз тот сказал: «Сделали, что могли», – значит, большего никто бы не сделал.

– Надолго этот фронт, Надежда Николаевна? – обратился генерал к Синцовой, главному метеорологу.

– Неделя, Павел Егорович. В самом благоприятном случае. А если успеет подойти антициклон, движущийся от побережья, то…

– Достаточно, – прервал Воронин: Синцова отличалась излишней велеречивостью и о своих погодных делах могла рассказывать часами. – Даже благоприятный случай меня не устраивает. Мы можем что-то сделать с этими облаками?

– Ну, у нас есть запас иодида серебра, но метеорологические ракеты небольшие, их запускают с поверхности, и…

– Спасибо, – вновь оборвал генерал. – Все понятно: чтобы запустить ваши противооблачные ракеты, надо находиться на планете, в районе Гагарина. А тогда мы и без того узнаем, что там стряслось.

Отправлять людей на Новоросу, не разобравшись, что произошло в Гагарине, Воронину не хотелось. Дело даже не в инструкции (многотомной, предусмотревшей, казалось, все возможные случайности и коллизии), категорически запрещавшей подобные действия. Генерал стал генералом на Марсе, где в ходе колонизации случались самые разные нештатные ситуации, и там он научился простому правилу: если выполнение инструкции грозит гибелью людей – смело нарушай инструкцию.

Но чтобы нарушать пункты и параграфы, надо, во-первых, знать их назубок, а во-вторых, хорошо понимать, зачем и для чего нарушаешь. С первым у Воронина все было в порядке, он сам входил в авторский коллектив, сочинивший многотомный опус. А вот со вторым – никакой ясности.

– Можешь организовать нам что-нибудь дальнобойное? – спросил генерал у Ревича.

– В смысле?

– Не тупи, Сергеич… Ракету, способную стартовать с «Ковчега» и распылить над Гагариным достаточное количество препарата, можешь организовать?

– Организовать можно все. Вопрос в сроках… Раньше спутник нащупает разрыв в облаках, чем мы расконсервируем и подготовим ракету. А ведь еще надо сладить подходящую боеголовку…

Ревич развел руками, изобразил виноватое лицо, отвел взгляд. Выглядело все это фальшиво и наигранно, и любому стало ясно, что он не просто разгильдяй, но саботажник и злостный вредитель, и готовую к запуску ракету наверняка имеет, но безбожно втирает очки начальству.

– Все равно займись ракетой, – решил генерал. – Даже если сейчас не пригодится, пусть будет… Запас карман не трет.

Он сделал паузу. И обратился уже ко всем собравшимся:

– А теперь, господа, я хотел бы услышать ваши версии произошедшего. И варианты наших действий, разумеется. Начнем с вас, Владлен Геннадьевич.

Владлен Геннадьевич – профессор Сыромятников, главный медик «Ковчега» – высказаться не успел. Даже версию не озвучил, не говоря уж о вариантах действий.

Ярко-алый сигнал срочного вызова. Взволнованный голос вахтенного офицера:

– Товарищ генерал-полковник, Гагарин виден! Спутник угодил в «окно»!

– Картинку мне сюда! – рявкнул Воронин. – На большой экран!

* * *

На рубеже двадцать первого и двадцать второго веков человечество осваивало Солнечную систему, но медленно, крошечными шажками, – никакого сравнения с глобальным прорывом второй половины века двадцатого.

Потихоньку развивали лунные базы, единственное поселение на Марсе неторопливо отрабатывало в полевых условиях методы колонизации Красной планеты. Велись разработки подпространственных двигателей, пригодных для межзвездных перелетов, и даже были достигнуты первые практические результаты, и уже поговаривали, что через пару-тройку десятилетий – после тщательных и всесторонних экспериментов в Солнечной системе – человечество совершит первый разведывательный полет к звездам. Может быть. Если деньги найдутся.

Деньги, как обычно, были главной проблемой. Программы пилотируемой космонавтики и внеземных поселений пожирали огромные бюджеты без какой-либо финансовой отдачи, наработки на будущее не в счет… Крупный бизнес все меньше стремился оплачивать мечту человечества о звездах. А не самое щедрое госфинансирование позволяло сохранять достигнутое, но продвижение вперед шло воистину черепашьими темпами.

Все изменила нефть. Вернее, почти полное ее отсутствие.

Последние резервы – нефть арктического шельфа и Антарктики – делили жестко, отложив в сторону и прежние договоренности, и принципы международного права. Гренландская война и две Антарктических показали: в клубе нефтяных стран произошли существенные изменения, ныне нефть достойны добывать лишь державы, обладающие ядерным оружием. Увы, добыча победителей была ничтожно мала в сравнении с потребностями экономики.