Земля 2.0 [сборник]

Вадим взял меня за плечи и отстранился.

— Давно не виделись, — сказал и как-то странно, криво усмехнулся, не размыкая губ. Снова возникло ощущение нереальности. Раньше Вадим не усмехался. Раньше он улыбался, широко и открыто.

Флюгер-петух провернулся с долгим скрежетом. Вадим проследил за ним, как кошка за мышью.

— Это что? — спросил.

— Нравится? — Я была так довольна, что он заметил. — Совсем как на старых земных домах.

Вадим едва заметно скривился. Протянул руку, содрал петуха с крепления и бросил в песок.

— Некрасиво, — коротко пояснил он, закинул сумку на плечо и двинулся по дорожке, когда-то выложенной им самим. Ссутулившись, размашисто чеканил шаг. Ноги ставил широко, как делают все пилоты.

Этой походки у него тоже не было.

Дом у нас небольшой. Вагончик, какие выдали всем бездетным поселенцам, разделенный занавеской на зону кухни, которую я приспособила под лабораторию, и жилую часть со сросшимися в тесноте кроватью, столом и двумя стульями. В стену встроен телевизор.

Я нажала кнопку термопота, сдернула со спинки стула забытый лифчик и быстро сунула его в ящик с бельем. Села за стол. Вадим уселся напротив и неловко ухватил еще пустую кружку, покрутил в биометаллических пальцах. Казалось, ее он тоже вот-вот сомнет, как смял пластинку флюгера.

— Рассказывай, — попросила я.

— Да нечего рассказывать, — бросил он в ответ.

— Ну как нечего? Где ты был? Что видел?

Я улыбнулась, не зная, что еще можно сказать. Тронула его руку, но Вадим убрал ее под стол. Поморщился и молча увел взгляд к окну.

Поговори со мной, мысленно попросила я. Ну же, поговори со мной. Я столько месяцев просидела в тишине и вязком одиночестве, наедине с очистителями, колбами и ростками. Столько часов, минут, секунд мечтала, что ты вот так вернешься и прижмешь меня к себе. А ты пришел и молчишь, как чужой.

— Землян видел, — сказал Вадим наконец, словно услышал мои мольбы. — Корабль разгерметизировался, они нас подобрали. Месяцев пять в плену провел, только выпустили.

Так вот почему он не мог со мной связаться! Странно, но я почувствовала облегчение. Все оказалось гораздо проще… Или сложнее, если подумать. Но я была рада, что сложилось именно так. Лучше очутиться в плену, чем умереть.

— Они… Они хорошо с тобой обращались?

Вадим дернул уголком рта, глянул на закипающий термопот на кухонном столе.

— Аварийные костюмы есть? Баллоны кислородные? — спросил вдруг. Я даже растерялась от такого вопроса. Причин для беспокойства не было: оксистанция поселения работала исправно, работа купола давно налажена. Установки проверяли каждый день. Последний случай утечки случился во время войны, и только потому, что установку повредили взрывом. Но сейчас же мирное время, сейчас же все закончилось…

— Да, есть.

— Где?

— В ящике на заднем дворе.

— Их дома надо хранить.

Он был прав, по правилам все аварийное оборудование следует держать в вагончике, под рукой. Но тот шкаф понадобился для реагентов и образцов. Ничего же страшного не случилось…

— Хорошо, я переложу.

Вадим снова кивнул, смял губы в жесткую линию. Задумчиво проследил пальцем темный след от шлема. Дважды пропищал термопот, и я кинулась наливать чай и заваривать еду. Руки так тряслись, что я чуть не рассыпала порошок из банки.

Мне кажется, дело в усталости. Конечно, Вадим устал: столько пережил, почти год был вдали от дома, каждый день на грани. Мне нужно понять. Быть мягче. Главное, что он вернулся.

Главное, что он снова рядом.

Чуть позже я потянула его к кровати, опустилась на покрывало. Вадим замер между моих ног, глядя сверху вниз из-под опущенных ресниц. С его лица не сходило настороженное выражение, будто он совсем не знал, что последует дальше, и подозревал что-то недоброе.

Он снял рубашку, затем футболку, обнажил ожоги, пятнавшие грудь. Перевернул меня на живот, лицом в простыни. Стало тяжело дышать. Я попыталась вывернуться, но он не дал, придавил ладонью макушку. Прикосновение холодных пальцев протеза не было приятным, но я терпела. Не хотела обидеть.

После Вадим сел у окна смотреть на нимб шлюза на вершине купола, на небо с точками звезд и орбитальных станций. Так и не лег спать.

Я тоже не спала, меня ломило от боли. Не так я представляла себе нашу встречу, совсем не так. Может, он на меня обижен? Почему не рад?

Снова воцарилась долгая тишина, какая бывает только на Марсе, — лишь свист ветра и лай собаки у подножия соседнего гребня. На миг показалось, будто я вновь оказалась одна. Будто окоченела, втягиваю последний воздух, оставшийся в вагончике, и скоро погружусь в долгий сон.

Но я не могу винить Вадима. Он — герой Первой Марсианской, улетел на орбиту одним из первых, столько пережил. Он имеет право замыкаться в себе и злиться.

А я выдержу. Сделаю это ради него.

29.05.2216

Дома нашего поселения выстроились у подножия гребня ровными рядами, как шеренги солдат на базе: первая, вторая, третья. Есть дома-вагончики, как у меня, есть постоянные постройки — крепкие, с плоскими крышами и убежищами в подвалах. На улицах людей не видно, лишь изредка промелькнет тень. Тихо, глухо.