Земля

Что же толкнуло ее на преступление? Ларчик открывался просто. Мать Сун И затаила злобу на Куак Ба Ви за то, что новые земли распределяли по хозяйствам, исходя из количества работников, участвовавших в поднятии целины. И семья Сун И оказалась, по ее мнению, обойденной: ее не отличили, не выделили, дали земли не больше, чем другим!

Но только ли из-за этого пошла она на черное дело? Не был ли замешан здесь кто-нибудь другой?

Как-то мать Сун И отправилась к Ко Бен Сану с намерением попросить у него семян позднего картофеля. В другое время прижимистый помещик наверняка отказал бы ей. Но на этот раз он почему-то встретил ее с радостью и охотно отпустил семенного картофеля.

Матери Сун И было хорошо известно, что Ко Бен Сан люто ненавидит Куак Ба Ви. И она решила использовать эту ненависть в своих целях и с помощью Ко Бен Сана насолить Куак Ба Ви. Ко Бен Сан, в свою очередь, знал, что мать Сун И неприязненно относится к бывшему батраку, и решил, что ему выгодно привлечь ее на свою сторону.

Ненависть к Куак Ба Ви сблизила их, и они поняли друг друга без слов.

Ко Бен Сан до того раздобрился, что, кроме картофеля, принес матери Сун И мешочек отборных семян чумизы. При этом он как бы невзначай спросил:

— А что, Куак Ба Ви до сих пор у вас живет?

— Нет, что вы! Он уже давно от нас ушел! Ох, не могу я спокойно видеть этого босяка! Все во мне так и клокочет, как услышу о нем! Недаром говорят: забыла лягушка, что еще вчера она была всего-навсего головастиком! Кто он такой, спрашивается, этот Куак Ба Ви? Давно ли этот бездомный бобыль в нищенских лохмотьях щеголял? А теперь нос задрал, зазнается! Получил ломоть земли и думает, что, кроме него, и на свете никого нет! Его, бродягу, и власти поддерживают, от этого он с каждым днем все нахальней становится. И Сун Ок из-за выгоды за него замуж вышла… Он приглашал нас на свадьбу, но мы, конечно, отказались: нечего нам там делать. Как бы ни проголодался человек, но идти на свадьбу голодранца — только себя срамить!

Мать Сун И, опередив Ко Бен Сана, так ретиво разносила Куак Ба Ви, что помещик диву дался: впервые довелось ему услышать по адресу своего врага такую отборную ругань. Он весь так и сиял от удовольствия.

Проворно вскочив на ноги, Ко Бен Сан, переваливаясь всем телом, сбегал в сарайчик и притащил матери Сун И еще мешочек семян чумизы.

— Святую правду говорите! — умильно улыбался он. — Вы ведь знаете, сколько лет эта сволочь у нас в доме жила! Мы его и кормили, и поили, и одевали. А он, бессовестный, прибрал к рукам хозяйскую землю. Ну, ладно, это он еще может на земельную реформу свалить. А с поднятием целины как получилось? Исстари в нашей деревне водой большого канала распоряжались хозяева. А он взял да прорыл новый канал! Не посоветовавшись со старейшими, уважаемыми людьми, организовал поднятие целины. Никогда не бывало такого своеволия. И слов не хватит рассказать, сколько зла причинило нам его неслыханное нахальство! Хотел бы я знать, на что он только надеется! На силу свою? Бояться-то его, конечно, побаиваются. Помните тот день, когда они к так называемой работе приступили? Ведь никто словом не обмолвился, никто против него голоса не поднял! А все почему? Силы его боятся. Но силен вол, да не царствовать ему… Я по-хорошему пытался образумить его. А из селян никто даже ухом не повел, не поддержал меня. И дело обернулось так, что мы с сыном еле ноги унесли… Показалось мне, что идут люди из волости, вот мы и ушли оттуда. И вообще не хотелось мне с ним связываться. Грязь ведь обходят не потому, что боятся ее, а чтобы не запачкаться… Да народ-то глуп, разве он это понимает?

Ко Бен Сан с пеной у рта поносил Куак Ба Ви и односельчан, а мать Сун И слушала да поддакивала:

— Когда в горах тигра нет, и заяц царем может быть! Ха-ха-ха!

Ко Бен Сана особенно злило то, что работы по поднятию целины закончились успешно. Он был из тех, кто плохо чувствовал себя даже тогда, когда землю приобретали самые близкие ему люди. Внутри у него все горело от злости и зависти. Он бил себя в грудь, неистовствовал и злобно сетовал на то, что голь, подобная Куак Ба Ви, которую раньше и за людей не считали, сумела объединиться и, не посоветовавшись с ним, Ко Бен Саном, превратила болото в рисовые поля. Но это была бессильная злоба — изменить он ничего не мог!

Придя к себе домой после того как они с сыном, опозоренные и униженные, удрали от своего бывшего батрака, уязвленный Ко Бен Сан удалился к себе в комнату и, бессильно спустившись на пол, слезно запричитал:

— Ах, горе горькое! Пропала теперь наша деревня!