Земля без людей

5

Со временем все реже стал возвращаться Иш в мыслях своих к мальчикам. Столь долгое отсутствие могло означать лишь одно – они очень далеко от дома. Еще рано ждать их возвращения с другого края континента и совсем рано беспокоиться, что они уже никогда не вернутся. Другие мысли и другие тревоги наполняли его сознание. Он предпринял новую попытку возрождения школы, то есть вернулся к тому, что считал своим истинным предназначением, – учить детей. Учить детей читать, писать, складывать цифры и тем самым пытаться сохранить в Племени истинные ценности, некогда дарованные человеку цивилизацией. Но неблагодарная молодежь ерзала на стульях и с такой тоской заглядывалась в окна, что он понимал: дети хотят на свободу – бегать по траве холмов, соревноваться в проворстве с быками, ловить рыбу. Он испробовал различные уловки, перебрал массу всяких методик, то есть занимался тем, что в прежние времена называлось не иначе как «прогрессивное обучение». Резьба по дереву! Ишу казалось это странным, но, к его удивлению, резьба стала среди детей основным средством творческого выражения. Очевидно, это увлечение перешло к детям по наследству от старины Джорджа. Трудно сказать, как это получилось, но недалеком) Джорджу бессознательно удалось передать детям свою любовь к возне с деревом. Лично Иш не видел в этом ничего привлекательного да и особенным умением или сноровкой похвастаться не мог. А впрочем, какая разница, откуда это пошло! Задача в том, сможет ли он, Иш, как учитель, направить это увлечение на развитие интеллектуальных способностей детей? И он начал учить их геометрии, вернее, как на гладкой поверхности дерева с помощью циркуля и линейки наносить очертания простейших геометрических фигур. Наживку проглотили, и вскоре с великим энтузиазмом и важностью все говорили об окружностях, треугольниках и шестиугольниках. Разрисовывали ими свои дощечки, а потом увлеченно вырезали. Даже Иш стал находить некоторое очарование в этой работе, когда из-под кончика остро отточенного ножа кудрявилась тонкая стружка насчитывающей вот уже четверть века податливой мякоти сахарной сосны. Но еще до того, как были закончены первые фигуры, интерес к геометрии на дереве стал постепенно угасать. Вести концом ножа по краю стальной линейки, в результате чего получать прямую линию было слишком просто и неинтересно. Следуя сложному изгибу, вырезать окружность было гораздо сложнее, но тоже, из-за механического характера работы, скучно. И в законченном виде фигуры, даже Ишу пришлось это отметить, напоминали неудачные образцы машинного труда прежних времен. И дети вернулись к прежнему, не скованному законами геометрии труду, в котором чистота линий с большим удовольствием заменялась полетом фантазии и неожиданной импровизацией. Так было веселее, и потом больше удовольствия доставлял конечный результат. Самым лучшим резчиком бесспорно считался Уолт; а вот читать он не умел, если, конечно, можно назвать чтением мучительно долгое соединение отдельных слогов в единое, образующее слово целое. Но когда в руки Уолта попадали нож и желтая высохшая дощечка, вот тогда он истинно преображался. Ему не нужно было что-то отмерять, используя при этом фокусы геометрии. Если ряд из трех коров оставлял свободное пространство, Уолт просто добавлял туда теленка, и все сразу становилось на свои места. А когда он заканчивал, то казалось, что картина с самого начала именно такой и задумывалась. Он мог вырезать и легкие рельефы, и работать в трех четвертях, и даже делать настоящие объемные фигурки. Дети просто трепетали от восхищения и перед самим Уолтом, и перед плодами его трудов. И опять Иш понял, что потерпел еще одно поражение и его затея использовать детское увлечение для развития интеллектуальных способностей полностью провалилась. И снова он остался наедине с Джои. У Джои не было таланта к вырезанию, но в нем одном жила и продолжала гореть искра интереса к этим вечным истинам и загадкам, заключенным в прямой линии, – истинам, пережившим даже Великую Драму. Однажды Иш застал Джои, когда тот увлеченно вырезал из листа бумаги треугольники различной формы, а потом обрезал их вершины и складывал так, чтобы получить прямую линию.

– И всегда получается? – спросил Иш.

– Да, всегда. Ты говорил, что всегда должно получаться.