Земля без людей

– Надо позвать Эм, – сказал Эзра. И когда вернулась Эм, стало их уже четверо. Молчали они все, проникаясь серьезностью грозящей опасности. Смертью в воздухе запахло, но не такой смертью, которую в открытом и честном бою принимают, но той, которая предательски из-за угла подстерегает.

– Ну так что будем делать? – первым, понимая, что снова должен взвалить на себя бремя лидерства, заговорил Иш. И когда барьер молчания оказался прорванным, заговорили все горячо, порой перебивая друг друга. Ни у кого сомнений не было, что пред лицом опасности Племя имеет полное право защитить себя. Они не станут вспоминать историю и существовавшие в ней законы, ибо главным станет закон самозащиты, который можно и к личности, и к обществу применить. Какие же методы выбрать? Простое предупреждение, вроде: «Делай так – или мы тебя!» – все они согласились – вряд ли могло оказаться действенным и обеспечить даже видимую защиту. А если зараза поползет дальше, наказание, которому они подвергнут Чарли, станет элементарной местью обманутого общества и не сможет остановить расползание заразы. В их распоряжении не существовало средств насильственной изоляции Чарли, но даже если им удастся придумать некое подобие тюремной камеры, груз ответственности будет настолько велик, что маленькая община просто не в силах будет нести его неопределенно долгое время. Оставалось изгнание. Они могли отвезти Чарли подальше от общины и отпустить на все четыре стороны. Такой проживет и в одиночестве. Если вернется – наказанием будет смерть. Смерть, – они тревожно зашевелились лишь при одном упоминании этого слова! Сколько невыразимо долгих лет прошло с тех пор, когда в еще памятном им мире царили войны и казни. Одна только мысль, что их маленькое общество решится отнять чью-то жизнь, – вносила тревожную, пугающую сумятицу в привыкшие к сонному покою умы людей.

– А об этом вы не подумали? – Эм, кажется, стала выразителем их еще не оформившихся сомнений. – А что, если он снова, как змея, приползет сюда? Нас всего четверо, а среди молодежи он себе без труда друзей наделает. Что будет, если он подружится с мальчиками и они начнут защищать его? Или с девочками, и необязательно с одной Иви?

– Мы можем далеко его отвезти, – сказал Эзра. – Посадить в джип и отвезти за пятьдесят, а то и за все сто миль. – Немного Помолчал и внес поправку в собственное предложение: – А через месяц он вернется, и тогда… вот думаю, что ему стоит спрятаться где-нибудь и караулить с ружьем в руках. Мальчики, может, потом найдут его и затравят собаками, но какая будет польза тому, кто с дырой в голове лежать останется. Не хочу, сколько мне жить осталось, каждый куст на расстоянии винтовочного выстрела обходить.

– Нельзя наказывать человека, который еще ничего не совершил, – тупо выступил Джордж.

– Почему нельзя? – выкрикнула Эм резко. И все головы к ней повернулись, но она молчала.

– Нельзя… конечно, нельзя… никогда. – Джордж с трудом нужные слова подыскивал. – Он сначала должен сделать что-то, а потом уж, как их там, жюю-ри. А потом… закон.

– Какой закон? Все замолчали и потихоньку стали в разговоре от этой темы отходить. Видно, не хватало мужества вслух мысли Эм продолжить. А Иш подумал, что проблему нужно со всех сторон осветить, чтобы решение было правильным.

– Дело в том, что мы достоверно не можем утверждать, болен он или здоров. Здесь нет врачей – удостовериться точно. Может быть, все это было у него в далеком прошлом. Может, он просто хвастался. Есть такие мужчины!

– В том-то и дело! – подхватил Эзра. – Без доктора ничего не узнаем. Конечно, и хвастаться он мог. Так что, будем испытывать судьбу? А если заразный… Я думаю, парень больной. Ходит так, словно кирпичи на себе таскает.

– Говорят, какие-то таблетки помогают, – стараясь до конца справедливым казаться, чтобы торжество от того, что таким прозорливым оказался, не вырвалось наружу, сказал Иш. А когда взглянул на Джорджа, то вздрогнул: столько ужаса и отвращения на его лице было написано. Бедный старина Джордж, каково сейчас этому добропорядочному гражданину, «среднему» американцу с его предрассудками против так называемых «социальных болезней». А ведь Джордж еще и церковным старостой был и помнит, наверное, строки библейские о «грехах и отцах». И пока думал Иш, Эм заговорила: