Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)

Хисс затрясся так, что не смог идти дальше. Акциум прикрикнул раз, другой – не помогло; тогда он щелкнул пальцами, и от воды к дрожащему царю поползло многоглавое страшилище, распахнув все семь обильно уснащенных зубами пастей. Хватило одного легкого укуса, чтобы Хисс, ревя от ужаса, вприпрыжку бросился вперед по тоннелю.

Тварь сразу повернула назад.

Хисс с ходу миновал поворот – и внезапно под его ногами разверзлась земля. Змеиный царь с воплем низринулся в бездну.

Аргнист возвращался домой. Старый сотник устал, очень устал. Только теперь, когда схлынула горячка, когда он перестал быть "господином тысячником", он осознал, насколько смертельно устал. Не осталось сил даже глядеть по сторонам, справлять самую простую походную работу – ее без споров приняли на себя Двалин с Яриной. Из путевых разговоров Аргнист понял, что гном теперь может вернуться домой, но, по своим причинам, предпочел бы поработать у Аргниста. Сотник усмехнулся в усы: "причина" ехала бок о бок с гномом, опустив голову и погрузившись в какие-то свои мысли.

Ярине же, по ее словам, было все равно куда податься – лишь бы подальше от Галена, куда она не могла вернуться – и как воин повстанческого Всевеликого Вольного Войска, и как колдунья. По дошедшим с юга слухам, вернувшийся король подтвердил указом волю храмов извести всякое чародейство в Галене, окромя лишь особо угодного Короне...

Аргнисту не терпелось. Орда разбита, теперь наверняка и здесь, в Лесном Пределе, станет поспокойнее. "Вот теперь-то и заживем, – думалось ему. – Торговать будем – и с гномами, и с Вольным Войском. Король-то наш, величество светлое, едва ли пойдет против голосов купеческой старшины, что особняки себе поднимала на барышах от хуторских товаров..."

Старый сотник больше не называл короля "величеством". Да, он, Аргнист, присягал Галенской Короне и в тяжелый час сделал все, чтобы эта корона не обратилась во прах; но бегство правителя, бросившего город на произвол судьбы при одном известии, что Орда прорвала Рыцарский Рубеж... Этого ни простить, ни оправдать было нельзя.

По неторной лесной дороге трое путников ехали на север.

– Ну вот он, хутор-то, – хрипло сказал вдруг Аргнист, когда они обогнули очередной холм и оказались на краю леса. Впереди лежали едва освободившиеся от снега поля, а в самой середине их круга высились тесовые крыши строений. Все как и было. Ничего не изменилось. Словно и не уезжал.

...Вышедшая к воротам за какой-то надобностью девка заполошно взвизгнула, признав возвращающегося хозяина. Во мгновение ока весть пронеслась по всем закоулкам хутора; побросав работу, народ в чем был кинулся во двор.

И верно, хозяин. На Локране. Плащ дорогой, добротный – никогда на хуторах ни у кого такого не было, – в поводу заводная лошадь южная, без рога, значит, с вьюками; и сам хозяин куда как довольный! Спешился, Дееру-супругу обнял, – а уж она в три ручья ревет, точно девчонка. И бабы все тоже слезы утирают.

Следом за хозяином еще два всадника показались; ну, один-то знакомый – Двалин-кователь, хвала небу, что вернулся! Искусник отменный... А еще – девчонка, молодая совсем, годков эдак пятнадцати... ничего себе ягодка. Глазищи так и сверкают. Хуторские молодки враз приготовились когти выпустить, однако девчонка на хуторских молодцов и не посмотрела. Проехала, ссутулившись, глаза опустив, – ровно тень проскользнула.

Вслед за Деерой выскочили сыновья – Алорт, Армиол, за ними – Арталег... Ой, не обрадуется хозяин, не обрадуется, когда про Саату-то узнает! Быть великому гневу...

И точно. Отобнимались, отцеловались, детей Алортовых к деду вынесли...

– А Саата где же? И Киита? По здорову ли?

Помрачнели все. Взоры отводят. Правду ответить – боязно, соврать – еще страшнее. Хозяин же все по-своему понял. И аж почернел.

– Отвечайте – ужели ж умерли? Обе? И Саата, и внучка? – голос срывается.

– Не... – Алорт хрипит. – Живы они... батюшка... Только вот...

– Заболели, что ли? – не догадывается хозяин. Да и кому ж такое в голову взбрести-то может!

– Не... – Алорт в землю смотрит, глаз поднять не смеет. Арталег белый, ровно снег новогодний. – Ушла она, батюшка... И Кииту с собой взяла...

– Куда ушла? К отцу погостить, что ли? – удивлен хозяин. К отцу на побывку, да еще с дитем, – редко, но все же случается.

– Не... Совсем она ушла. Сказала, жить здесь больше не будет... К Нивену на хутор ушла. – Алорт кидается в правду, как в ледяную воду. Чего тянуть, все равно конец один. – И не одна – с полюбовником. С этим... ну, с тобой-то еще приходил год назад... Эльстан зовут.

Двалин-кователь так глаза выпучил, что, казалось, вот-вот выпадут и по земле покатятся. Хозяин тоже не сдержался – рот от изумления приоткрыл. Одна девчонка, Ярина, безучастной осталась – оно и понятно, Эльстан для нее пустой звук.

И рассказал Алорт все, ничего не утаивая. Правда, брата тоже не топил. Так повернул, что, мол, оба хороши оказались...

Помолчал хозяин. Щекой дернул.